Но к чему же такое кричащее изобилие красок у обитателей кораллового рифа? Этот вопрос удалось разрешить лишь частично. Возможно, расцветка является способом защиты от врагов. Полосы и пятна отвлекают внимание врага и позволяют рыбе в случае опасности как бы слиться с фоном кораллового рифа.

Объяснение это, правда, не очень убедительно: рыба в золотых и голубых полосах едва ли останется незамеченной, и ее яркий наряд вряд ли следует считать камуфляжем даже в пестром мире кораллов.

Не так давно известный зоолог Конрад Лоренц выдвинул любопытную гипотезу. По его мнению, обитатели кораллов наделены определенной расцветкой для того, чтобы в бою их узнавали сородичи. Таким образом, окраска служит не столько для защиты от чужих, сколько для опознавания своими. Ведь на рифе каждая особь имеет свою территорию (Мы увидим важность существования таких "территорий" на примере опытов с мероу. Речь идет о жизненном пространстве, которое морские обитатели защищают с таким же упорством, как и сухопутные животные ), границы которой она охраняет от себе подобных. А изменение окраски, связанной с признаками пола, не что иное, как предупреждение соперникам того же вида.

Я лично полагаю, что яркие узоры и броская окраска обусловливаются рядом причин. Многие рыбы носят отличительные знаки скорее затем, чтобы заставить себя узнавать и уважать, а не затем, чтобы слиться с окружающей средой. Именно поэтому они часто принимают устрашающие позы.

Так, крылатка в случае опасности ощетинивается всеми своими шипами, расправляет все плавники. Наверняка жест этот другими рыбами должен восприниматься, как угроза или предупреждение о воинственном настроении. Определенные узоры и окраска, свойственные рыбам — обитателям рифов, служат определенным сигналом, предназначенным для особей как того же вида, так и других видов. С одной стороны, они способствуют общению представителей разных полов, с другой — отпугивают возможных претендентов на место кормежки, уже захваченное, обозначая, что территория занята.

В групповой жизни рифа человеку еще многое предстоит открыть и понять. Но вряд ли мы преуспеем в этом, если будем изучать ее не в комплексе. Ведь тайные убежища, обособленные территории, установившаяся иерархия, соперничество особей — все это элементы изменчивой системы взаимозависимости, которая создавалась в течение миллионов лет. И в этом заключается неоценимое значение этой системы… Но человек лишь едва начал приоткрывать вековую тайну.

Я подозреваю, что повседневная жизнь самой незначительной рыбки, обитающей среди кораллов, например рыбы-флажка (Heniochus acuminatus), или pennant coralfish (англ.), столь же сложна, как жизнь служащего какого-нибудь учреждения, которому приходится считаться с честолюбивыми коллегами, с шефом, неприятной, но влиятельной секретаршей, со своим профсоюзом и руководителем. Такому клерку приходится прибегать к целому арсеналу средств — запугиванию, спорам, иногда к потасовкам; но, кроме того, он еще вынужден изворачиваться и в чем-то уступать. В конце концов это жизнь, и она требует от всех, в том числе и от рыб, немало ума и сообразительности.

1 июня заходим в Порт-Судан. Там снова встречаем "Эспадон", сверкающий как новый.

Порт-Судан и поныне единственный в Красном море порт, где обслуживание судов фактически не отличается от европейского. Здесь есть судоремонтный завод, суда могут получить необходимое снабжение. Лоцманы, торговый, отчасти технический персонал — англичане.

Сам город, по правде говоря, не представляет особого интереса.

Порт-Судан расположен вблизи обширных поселений кораллов, на широте, наиболее благоприятной для наших работ. К северу, вплоть до острова Сент-Джон, вдоль побережья тянется целая цепь окаймляющих рифов. В десяти милях от них, в сторону моря, проходит вторая полоса барьерных рифов. Между полосами рифов глубины достигают 300 метров. Плавание по такому естественному каналу вполне безопасно.

К югу от Порт-Судана находится другой коралловый лабиринт — архипелаг Суакин.

Можно сказать, Порт-Судан является столицей кораллового царства, примыкающего к африканскому побережью; на аравийском же берегу такой столицей является Лит.

2 июня, 4 часа. Снимаемся с якоря, берем курс на Шаб-Руми. В 6.45 "Калипсо" подходит к огромной великолепной лагуне. Тут мы производили работы в подводной лаборатории "Преконтинент-II". В течение 6 недель мы обеспечивали жизнь людей под водой. Вспоминаются все наши труды, успех операции и еще — тяжесть 4000 свинцовых слитков, которые нам пришлось перетащить на себе, чтобы закрепить подводные сооружения… Именно здесь снимался фильм "Мир без солнца". Этот коралловый риф изолирован от других, причем значительная его часть едва возвышается над уровнем моря.

На этот раз мы без груза, который в период работ с "Преконтинентом-II" привез "Розальдо" с его сицилийским экипажем. Установленные нами на рифе металлические мостки, получившие название "мост через реку Квай", рухнули в море. Испытываем и грусть и удовлетворение одновременно от того, что великолепное наше приключение позади, от того, что море стирает следы прошлого.

Правда, все не совсем так. Вместе с Бебером и Делуаром отправляемся вплавь, к месту, где в 1963 году находился наш подводный дом. Вид не очень-то утешающий. Но ангар для "ныряющего блюдца" в неплохом состоянии. Желтая краска, которой он был выкрашен, в достаточной мере сохранилась. Ангар мог бы еще послужить: он незначительно тронут коррозией. Помещение для инструментов в таком же состоянии. Что же касается подводного убежища, в котором жили океанавты, то по окончании работ мы его демонтировали и увезли с собой.

Но дно и склон кораллового рифа буквально усеяны обрывками кабеля, полосами и листами железа, "рыбьими жилищами". Безобразный вид! Такое впечатление, что находишься где-нибудь в предместье во дворе торговца старым железом. Рыбы попадаются редко. Спинороги, оставаясь равнодушными, словно не замечают нас. А где же наши прежние знакомые, мероу, луцианы? Несомненно, аквалангисты, приезжающие из Порт-Судана, чтобы повидать, что осталось от "Преконтинента-II", чересчур часто захватывают с собой ружья для подводной охоты.

Кораллы жизнелюбивы. Кабели, обрезки железа, усеяны многочисленными кустиками розовых кораллов величиной с кулак — они успели вырасти тут за четыре года. Среди этих кораллов особенно любят селиться рыбы-горбуны. Кораллы облепили иллюминаторы, из которых мы еще в прошлый раз вынули стекла. Все металлические детали представляются искаженными, словно ненастоящими. Странно видеть ангары, покрытые горгонариями всех цветов — организмами как бы из неведомого мира. Такое впечатление, будто тут до нас успели побывать пришельцы с других планет и, оставив на дне эти чудовищные грибы, неизвестно для чего предназначенные, унесли с собой свою тайну.