Шанти еще сжимала в руке узкий конверт, бездумно глядя в окно, когда в лабораторию ворвалась светлая, прижимая к груди перевязанную дротом коробку. Следом увесисто скача по полу, ввалилась Рыся, вымахавшая до размеров упитанного спаниеля.

Девушка разулыбавшись потрясла коробкой:

— Вот, червячки. Садовник накопал, а я собрала. Можно я сейчас покормлю живоглотиков или еще рано?

Демонесса осторожно поглаживая кончиками пальцев конверт, молча смотрела в окно.

— Шанти?

Та отмерла, невидяще скользнула по светлой, перевела взгляд на стол.

— Да?..

— Все в порядке?

— Нет. Да. Я хотела тебе сказать…

— …?

— Ты наивная идиотка! — выдохнув, припечатала демонесса.

Ангел замерла, непонимающе глядя на брюнетку.

— Шанти, ты чего?

Та, засунув озябшие руки в карманы белого халата, прошлась, раздраженно меряя кабинет из угла в угол.

— Ты думаешь это все по-настоящему? Поверила, что демон, причем не просто рядовой, а Повелитель, первый сын Тьмы, настолько проникся твоей красотой и обаянием, что… влюбился?! Девочка, я все-таки знаю его на двести лет больше тебя. И поверь, он никогда-никогда и ни с кем… Просто не умеет любить. Зато, отлично умеет манипулировать окружающими и… их чувствами.

— То есть, ты хочешь сказать, все его слова — вранье от первого до последнего слова?.. — Ангелесса обиженно вскинулась. — Я не верю! Он хороший! Зачем ты это говоришь?!

Шанти устало потерла лоб. Девочка, я и сама думала, что он хотя бы начал меняться… но теперь. Кожа была горячечной, словно у больного лихорадкой: "Что я делаю? Он же меня убьет!.. Ах, малышка, если бы не твои синие глаза, так похожие на него…".

— Хороший… Неужели ты думаешь, что Повелитель не мог засечь этого белобрысого мальчишку, который явился тебя спасать? Да он вел его от самой границы, искренне наслаждаясь спектаклем, который вы устроили. А после просто разыграл благородного и всепонимающего Владыку.

Ангел зло взмахнула крыльями, в который раз, едва не сбив со стола колбы и реторты:

— Врешь! Это ты все врешь!

— О да, — вдоль переносицы демонессы пролегла горькая складка, — и браслет на тебе — лишь украшение, а не ключ к твоей смерти. Смерти выгодной, для темного Повелителя.

— Но зачем?! — закричала Элли, и перешла на обиженный шепот. — Я не понимаю, зачем ему это все?

— А ты подумай сама, Несущая! — Шанти зло. — Не все же тебе разжевывать.

Круто развернувшись на каблуках, брюнетка выскочила за дверь. Элли растерянно смотрела ей вслед, все еще не веря. Опустив взгляд, она замерла: после ухода демонессы на столе остался золотой медальон — волк пожирающий солнце. Желтый кругляш отбрасывал на потолок и стены веселых солнечных зайчиков, почему-то смотревшихся глупо и неуместно.

Услужливая память напомнила: та самая дверь в подземелье.

Зачем она его оставила? Что хотела показать?..

Плакать на удивление не хотелось, только сосущая пустота, начиналась где-то от сердца и расползалась по телу, вызывая холодную адреналиновую дрожь.

Девушка с грустными глазами, горько усмехнулась. И этот сильный, умный мужчина, одновременно такой нежный и внимательный — чудовище и обманщик?.. Пора было уже и запомнить, что сказок со счастливым концом не бывает. И в конце, дракон вовсе не влюбляется в прекрасную принцессу, а съедает ее.

Осторожно, будто волк сейчас соскочит с медальона и вцепится ей в руку, отгрызя запястье, она подошла к столу и взяла медальон. Золотистое солнышко закачалось на длинной филигранной цепочке.

Если, конечно, принцесса не успевает повзрослеть. Жестоко и быстро.

Шаги отдавались гулким эхом. В подземелье было сумрачно и сыро. Прогулка по подземным катакомбам уже не казалась девушке таким увлекательным и приятным времяпрепровождением. Сердце ныло так, словно решило остановиться; не силах совладать с эмоциями то появлялись, то исчезали крылья, собирая всю чудом уцелевшую до этого пыль и паутину. Светлой было все равно. Апатия разрушала, затягивая в смертельный водоворот.

Знакомая дверь, все также искрилась магией, за несколько метров, словно предупреждая: "Не подходи. Запрещено". Золотой кругляш лег в отпечаток магической печати и прилип, будто приклеенный. Серебристые сполохи, поблекли, вытянулись в нити-жгутики, спиралью закрутились вокруг амулета и растворились. Замки двери тихо щелкнули. Открыто.

Страшно не было, как, впрочем, и любопытно, просто хотелось поскорее закончить со всей этой ложью. Поэтому Элли открывала дверь как осужденный на казнь, бахвально, резко, с неким пьянящим чувством безбашенности и лихости. Все равно — конец всему. Так есть ли смысл бояться уколоть палец и умереть от заражения крови, если через несколько минут палач и так опустит остро заточенный топор?

Небольшая овальная комнатка, неприятного кроваво-красного цвета. Багровая яшма, яркая и красивая в бусах или серьгах, в таком количестве вызывала рвотный рефлекс. Узкий прямоугольный алтарь с небрежно брошенной сверху книгой. Нет, не книга, пролистав пару страниц, отметила девушка. Дневник с записями. Твердый мужской почерк с резкими буквами покрывал чуть желтоватые странички.