– Сударь, – спокойно сказал Пониетс, – я не пытаюсь оправдать купца, о котором идет речь. Не в обычае купцов вмешиваться там, где их не желают видеть. Но Галактика велика: бывало, что и раньше границы нарушались ненамеренно. Это плачевная ошибка.

– Плачевная, несомненно, – проскрипел Великий Мастер. – Но ошибка ли? Ваши люди на Глиптале IV принялись бомбардировать меня просьбами о переговорах спустя каких-нибудь два часа после того, как святотатец и негодяй был схвачен. Они неоднократно предупреждали меня и о вашем прибытии. Это выглядит как хорошо организованная кампания по освобождению. Видно, вы ожидали многого – пожалуй, слишком многого, чтобы то была ошибка, плачевная или нет.

Темные глаза асконийца горели презрением. Он разговорился:

– Неужто вы, торговцы, перелетающие от мира к миру, подобно обезумевшей мошкаре, до такой степени уверены в своих правах, что можете приземлиться на главной планете Асконы, в центре системы, и считать это непреднамеренным пограничным инцидентом? Уж конечно нет.

Пониетс внутренне напрягся. Он произнес настойчивым тоном:

– Если имела место намеренная попытка торговли, ваша Почитаемость, то она неразумна и противоречит строжайшим правилам нашей Гильдии.

– Неразумна, о да, – отрезал аскониец. – Настолько, что ваш товарищ, вероятно, заплатит за нее жизнью.

У Пониетса перехватило дыхание. Для нерешительности места не оставалось. Он сказал:

– Смерть, ваша Почитаемость, есть явление настолько абсолютное и не подлежащее пересмотру, что, без сомнения, должна существовать какая-то альтернатива.

После паузы последовал осторожный ответ:

– Я слышал, что Установление богато.

– Богато? Разумеется. Но наши богатства из тех, от которых вы отказываетесь. Наши атомные товары стоят…

– Ваши товары ничего не стоят, ибо на них не почиет благословение предков. Ваши товары вредоносны и прокляты, ибо находятся под отлучением предков, – фразы эти были бесцветны как простое цитирование формулы.

Веки Великого Мастера опустились, и он добавил, уже со смыслом:

– Больше у вас нет ничего ценного?

Торговец не мог сообразить, что именно тот имеет в виду.

– Я не понимаю. Чего же вы хотите?

Аскониец развел руками.

– Вы, видно, хотите поменяться со мной местами, прося сообщить мои желания. Но я так не поступлю. Ваш коллега, вероятно, понесет установленное асконийским кодексом наказание за святотатство. Смерть в газовой камере. Мы – справедливый народ. Беднейший крестьянин в подобном случае пострадал бы не больше. Я, со своей стороны – не меньше.

Пониетс безнадежно пробормотал:

– Ваша Почитаемость, нельзя ли позволить мне поговорить с арестованным?

– Асконийский закон, – холодно сказал Великий Мастер, – не допускает вступать в сношения с осужденным.

Пониетс затаил дыхание – впрочем, только мысленно.

– Ваша Почитаемость, я прошу вас сжалиться над душой человека в тот час, когда она покидает его тело. Все время, пока жизнь его подвергалась опасности, он был лишен духовного утешения. Даже сейчас ему угрожает перспектива отправиться в объятия всевластного Духа, не успев подготовиться.

Великий Мастер произнес медленно и с подозрением:

– Вы из тех, кто Заботится о Душе?

Пониетс поник головой.

– Я был этому обучен. В пустых просторах космоса бродячие торговцы нуждаются в людях, подобных мне, дабы позаботиться о духовной стороне жизни, всецело отданной коммерции и мирским благам.

Правитель Асконы задумчиво покусывал нижнюю губу.

– Каждый человек должен подготовить свою душу для пути к духам предков. Но я никогда не думал, что вы, торговцы – верующие люди.

3.

Когда Лиммар Пониетс ступил за прочно укрепленную дверь, Эскель Горов пошевелился на своей койке и приоткрыл один глаз. Дверь гулко захлопнулась. Горов сплюнул и поднялся на ноги.

– Пониетс? Они послали тебя?

– Чистая случайность, – горько произнес Пониетс, – или же работа моего личного злонамеренного демона. Во-первых, ты вляпался на Асконе. Во-вторых, мой торговый путь, как известно Совету Купечества, привел меня на расстояние пятидесяти парсек от данной системы как раз во время события номер один. В-третьих, мы раньше работали вместе, и Совет это знает. Разве расстановка фигур не выглядит приятной неизбежностью? Ответ так и напрашивается.

– Будь осторожен, – напряженно проговорил Горов. – Нас явно подслушивают. У тебя есть исказитель поля?

Пониетс указал на резной браслет, охватывавший его запястье, и Горов успокоился. Пониетс огляделся. Камера была пуста, но обширна и хорошо освещена. Ничем неприятным не пахло. Он сказал:

– Неплохо. Они обращаются с тобой, надев лайковые перчатки.

Горов пропустил эти слова мимо ушей.

– Послушай, как ты добрался сюда? Я сижу в строгой изоляции почти две недели.

– Стало быть, с момента моего прибытия. Старый филин, который тут начальствует, имеет, видно, свои слабости. Он любит благочестивые речи, так что я рискнул – и это сработало. Он радостно перережет тебе глотку, если это ему будет нужно, но остережется повредить благополучию твоей нематериальной и проблематичной души. Это просто эпизод из эмпирической психологии. Купец должен знать понемногу обо всем.