На диване же, облаченная в черно-золотой мундир с шакальими головами в обрамлении крыльев на воротнике, сидела Люция Лэндлайт, резко контрастируя с белой обивкой дивана и общей превалентностью оттенков белого в дизайне комнаты. Она опять была в своих черных очках, из-под которых можно было, если присмотреться, разглядеть бездонный синий цвет ее глаз. Она сказала, что они — искусственные, а яркий свет им неприятен, но кабинет был и так погружен в полумрак. Наверное, ее зрение все-таки аугументировано, чтобы она видела в полумраке так же ясно, как и все остальные при свете дня.

— Доброе утро, э-э… Синдзи, госпожа полковник…

— Без чинов, умоляю вас. — тут же отозвалась она. — Доброе утро. Вы кошмарно выглядите.

— Как шаблонно звучит. Можно присесть?

— Можно-можно. — покровительственно махнул рукой Синдзи. — Присаживайся. Выпьешь может чего?

— Сейчас я просто обязан ответить "нет".

— Да ладно тебе. — пожал он плечами. — В общем, давай к делу. Понимаешь ли, госпожа Лэндлайт прилетела сегодня утром с предложением…

— …С предложением для вас, Лелуш. — продолжила Лэндлайт. — Я не буду нахваливать, вы сами все поймете. В общем, я прилетела предложить вам поступить на службу к ООН. В "Анубис-Хед". А если точнее — в "Шакал-Фараон". С присвоением воинского звания лейтенанта — думаю, вы его заслужили. Больше того, — она понизила голос, — вы будете служить под моим началом, в Кинопольском гарнизоне. В качестве оператора штурмового комплекса AAC "Птолемей III".

Я осоловело заморгал. Ощущение, как бы банально не звучало, было именно такое, когда нижняя челюсть вдруг ощущает на себе всю силу земного притяжения и норовит пристыковаться к полу, а голова начинает ни с того, ни с сего кружиться.

— Простите… — начал я. — Но…

— Мы готовы оплатить за вас стоимость ваших органов, принадлежащих сейчас "Синамура Парамилитарис".

— Но я…

— Достаточно компетентен в своей области для того, чтобы без труда управиться с новейшей машиной "Анубис-Хеда".

— Но ведь…

— Подготовку до нужного уровня с вами проведут. И даже несколько больше. А вы как думали? Стандартная процедура.

— Но простите…

— Ваша кандидатура была выдвинута нашим ИИ, Исдесом, еще в июне этого года. Когда я о вас не знала ничего, кроме скупой общей информации в регистре операторов эш-ка, я клянусь.

— Но почему вы для этого летели аж сюда? — наконец-то закончил вопрос я.

— Потому что, простите меня великодушно, предлагать своему брату работу через третье лицо — как минимум невежливо, не считаете?

— Ой. — я нервно сглотнул и замолчал.

Брату? А, конечно же. Я уже и думать забыл о том, что мы с Лейдзи были генетическими братьями Люции Лэндлайт. Тогда это было настолько из ряда вон выходяще, что я просто постарался об этом забыть как можно скорее. И не вспоминал до сих пор.

— Но погодите, госпожа Лэндлайт… А как же Лейдзи?

— Лейдзи Вольфр-Икаруга все еще активен в регистре операторов, однако информации о его новом месте работы нам не поступало. И контактной тоже. Кроме того, он не был указан в качестве кандидата. Лелуш, смиритесь: это вам, и только вам, так повезло. Выбор теперь за вами. Будете ли вы дальше работать на "Синамуру"? Или войдете в число, без преувеличения, лучших среди лучших? На одном уровне с, хм-м, сотрудниками спецкорпусов? Сядете за штурвал новейшего на данный момент штурмового комплекса, аналогов у которого в мире не существует?

Я задумчиво молчал. Люция раздраженно помотала головой.

— Черт возьми, ну чем вас еще можно завлечь?!

— Вы забыли упомянуть про влияние и перспективы карьерного роста. — усмехнулся я.

— Ну хорошо, и их тоже посчитайте. И мы не будем больше владеть вашими внутренностями, если уж на то пошло.

— Но я не смогу покинуть "Анубис-Хед"?

— С подпиской о неразглашении секретной информации — я подчеркну, именно секретной — можете. Из резерва операторы "Шакал-Фараона" выходят только после смерти, как и положено.

— Довольно честно. Хм-м. Синдзи?

Синамура-младший развел руками.

— Мы не можем тебя удержать. Это же "Анубис-Хед". А под документами, которые полковник доставила с собой, подписи… ну, не половины обьединенного командования ООН, но очень весомых его членов.

— А отец уже знает?

— Само собой знает. Если согласишься, тебе придется выдержать ровно один разговор с ним на эту тему. Сам понимаешь. Но он тебя отпустит. Не может иначе поступить. Понимаешь?