Шрифт:
Фрейман. В двадцатом году уже нетрудно было быть пророком.
Азанчевский-Азанчеев. Да, Одесса означала смертельную болезнь, а Севастополь — агонию…
Фрейман. Как Богоявленский характеризовал Соловьева, Лохтину и других членов монархической организации, стремившейся освободить царя?
Азанчевский-Азанчеев. У Николая Алексеевича была своя философическая теория. Он всех людей делил на две группы: «люди-вещи» и «люди-руки». «Люди-вещи» — это пассивные исполнители, которыми руководят «люди-руки». Он считал, что обвинять их в чем-либо так же смешно, как обвинять, допустим, в убийстве пулю или саблю…
Фрейман. Соловьева и Лохтину он относил, разумеется, к «людям-вещам»?
Азанчевский-Азанчеев. Да.
Фрейман. Какие же «люди-руки» их передвигали?
Азанчевский-Азанчеев. Кривошеий, Илиодор, Распутин…
Фрейман. И?
Азанчевский-Азанчеев. Он мне называл фамилию одного человека, который, по его мнению, сыграл роковую роль во всей этой тобольской истории, но я не помню его фамилию…
Фрейман. Кем был этот человек?
Азанчевский-Азанчеев. Кажется, финансистом, банкиром, что-то в этом роде…
Фрейман. Михальский, Концебовский, Вальковский, Думанский, Вишневецкий?…
Азанчевский-Азанчеев. Как вы сказали? Думанский? Да, Думанский. Фамилия этого человека была Думанский. Он мне говорил о Думанском.
Фрейман. Вы не ошибаетесь?
Азанчевский-Азанчеев. Нет, не ошибаюсь. Николай Алексеевич достаточно часто о нем вспоминал. Думанского знал и князь Палей. Полковник Барановский был в 1918 году на каком-то интимном вечере у князя в Екатеринбурге, на котором присутствовал и Думанский. Князь тогда говорил Барановскому, что при виде Думанского он всегда вспоминает высказывание французского посла Палеолога о Мансевиче-Мануйлове [20] : и шпион, и сыщик, и пройдоха, и жулик, и шулер, и подделыватель, и развратник, а в общем — милейший человек…
20
И.Ф. Мансевич-Мануйлов — агент полиции за границей, сотрудник газет «Новое время» и «Вечернее время», был тесно связан с Распутиным и Вырубовой.
Фрейман. Где сейчас находится полковник Барановский?
Азанчевский-Азанчеев. Там, где мы все будем. Погиб под Курман-Кемельчи во время атаки красной конницы…
Фрейман. Вы сказали, что, по мнению Богоявленского, Таманский…
Азанчевский-Азанчеев. Вы хотите сказать, Думанский?
Фрейман. Виноват, оговорился. Итак, по мнению Богоявленского, Думанский сыграл в Тобольске «роковую роль». Как это надо понимать?
Азанчевский-Азанчеев. В характере Николая Алексеевича была черта, которая особенно мне импонировала: он не любил циников, считая, что цинизм все убивает вокруг себя, подобно ядовитому газу. Он считал, что крушение самодержавия началось с проникновения цинизма в души тех, что призван был его охранять. Сам Думанский, как говорил Николай Алексеевич, никогда не был монархистом, и рассматривал освобождение царя как очередную финансовую аферу. Но даже не скрывал этого. По мнению Николая Алексеевича, именно под влиянием Думанского Борис Соловьев и вводил в заблуждение Александру Федоровну, уверяя ее, что он все подготовил для освобождения царской семьи…
Фрейман. Но зачем понадобилась Думанскому и Соловьеву двойная игра?
Азанчевский-Азанчеев. Николай Алексеевич говорил, что для Думанского цель жизни всегда сводилась к деньгам, а Вырубова довольно щедро снабжала деньгами своего представителя в Тюмени. Кроме того, значительными средствами в Тобольске располагала одно время и царская семья. Александра Федоровна передала Соловьеву много драгоценностей. При аресте во Владивостоке у Соловьева нашли несколько бриллиантов и два кредитных письма в Русско-Азиатский банк…
Фрейман Кем был арестован Соловьев?
Азанчевский-Азанчеев. Колчаковской контрразведкой, и после ареста он был доставлен в Омск, где его допрашивал Соколов.
Фрейман. А потом?
Азанчевский-Азанчеев. Расстрелян, конечно…
Фрейма. А Думанский?
Азанчевский-Азанчеев. Вышел сухим из воды.
Фрейман. Какова дальнейшая судьба Думанского?
Азанчевский-Азанчее. Не знаю. По-моему, после того как Николай Алексеевич перебрался на территорию, занятую Добровольческой армией, он потерял следы этого человека.
Фрейман. Вы знакомы с Ольгой Владимировной Лохтиной?
Азанчевский-Азанчеев. Нет, но Николай Алексеевич говорил мне о ней.
Фрейма. Если не ошибаюсь, он ее относил к «людям-вещам»?
Азанчевский-Азанчеев. Совершенно верно. Ее передвигали с клеточки на клеточку и Распутин и Илиодор.
Фрейман. А затем и Думанский?
Азанчевский-Азанчеев. Да, наверно. Николай Александрович говорил, что Думанскому удалось полностью подчинить ее себе, и она не ведала, что творила. Он ее как будто уверил даже, что является представителем Илиодора в России и тот говорил его устами, а ведь Лохтина принимала Илиодора за божьего сына…