Оставался еще Интернет. Вот тут у меня было невероятное множество знакомых. Признаюсь, меня всегда поражало количество людей, с которыми я там был знаком. Там можно было пообщаться на равных с кем угодно, будь то школьник, банкир, стриптизерша или депутат Госдумы. Однако «лично» из них меня не знала ни одна живая душа. И на все предложения встретиться я отвечал коротко' «Нет», и все. Право же, зачем людей пугать?

– Кто там?

Всегда мечтал задать этот вопрос. А тут такой момент. Ад и в глазок лень смотреть.

Ответа не последовало. Звонок честно продолжал напевать заунывную мелодию.

Нет, теперь точно его сменю.

Придется, видимо, ради такого случая заглянуть в глазок.

Оп-па. Никого. Быть того не может. А звонок тогда с чего звонит? Ладно, надо проверить.

Аккуратно открыв дверь и выглянув наружу, предварительно накинув цепочку (а то мало ли что), я не увидел ровным счетом никого. Посмотрев на звонок, чертыхнулся. Он был залеплен жвачкой, к которой был прилеплен небольшой конверт. Совершенно белый, без всяких картинок, индексов и уж тем более обратных адресов. Единственным опознавательным знаком была размашистая надпись: «Найт».

Найт... что-то знакомое. Где-то я это уже видел... Ой! Да это ж я! Но это невозможно! Это мой ник в Интернете, им я подписывался в разных дискуссиях, посвященных вампирам и прочей чертовщине, в чатах и на почтовых сообщениях. Но, как я уже говорил, никто там не знает моего настоящего имени. Более того, уж точно никто не может знать моего адреса! Чертовщина какая-то.

Я проделал все операции, какие полагается проделать для проверки реальности происходящего: протер глаза и ущипнул себя за руку.

Ау-у! – я немного перестарался с испугу.

– Опять ты что-то замышляешь?! – с этими словами передо мной появилась старушенция из соседней квартиры.

С этой старушкой я веду войну уже три с половиной года, с тех пор как переехал в эту квартиру. Все плохое, что происходило в подъезде, по ее мнению, было делом исключительно моих рук. В результате мне постоянно приходилось выслушивать обвинения во всем: начиная от перегоревшей лампочки и заканчивая убийством (было и такое, только в это время я был на «отдыхе» в Киеве, но это, видимо, не являлось достаточным алиби).

– Да как вы можете, Клавдия Степановна? Вы же меня знаете, – сказал я, одарив ее самой любезной улыбкой, на которую был способен в столь ранний для меня час.

При ней я вообще старался как можно больше улыбаться. Это ее особенно злило. И то правда. Как я смею ей улыбаться после того, как, по ее мнению, именно я подло и со злым умыслом похитил ее милую кошечку? Я лично подозреваю, что кошечка оказалась умнее, чем я думал, и смылась от старой брюзги подобру-поздорову. Более того, мне кажется, что в квартире ворчливой соседки даже тараканы передохли. Эта милая старушка доведет кого угодно.

– Конечно, – завела она свою волынку. – А кто вчера в подъезде песни пел? Вон погляди-ка. До сих пор бутылки ваши валяются.

– А это не мое, Клавдия Степановна. Я пою так, что мне собаки подвывать начинают (на самом деле все гораздо хуже, но зачем пугать старушку), и я не пью водку, – сказал я, покосившись на бутылки из-под «Привета», валяющиеся на пролет ниже.

Да-а-а. Кто-то тут вчера хорошо погулял. А почему я ничего не слышал? Даже странно. Я вроде не спал, да и музыка играла у меня негромко (ну... относительно негромко). Определенно, что-то очень странное последнее время творится.

– Так я тебе и поверила, – сказала старушка, спускаясь вниз и подбирая бутылки (сдавать, что ли, пойдет?), – вот как вызову милицию, она-то во всем разберется.

Вот что меня всегда удивляло, так это ее непоколебимая вера в наши правоохранительные органы. Особенно касательно их способности во всем разобраться. Сколько слышу эту угрозу, столько удивляюсь.

– До свидания, Клавдия Степановна, – с облегчением сказал я, прикрывая за собой дверь.

Что ни говори, а все же любой устанет изо дня в день выслушивать обвинения в свой адрес. Пусть даже от безвредной старушки. Да еще при этом умудряться сохранять на лице милую улыбку. Хорошо еще, что остальные соседи не очень-то верят во все ее сказки, а то моя жизнь в этом доме стала бы сплошным кошмаром.

Так. Я отвлекся от главной проблемы. Выслушивая обвинения в свой адрес, я по инерции отлепил жвачку от звонка и положил за пазуху письмо. Что же в нем? И кто, а главное как узнал, что я и есть этот самый Найт? Да-а-а... День определенно испорчен, хотя он еще даже толком не начался.

Вернувшись в комнату, я зашторил окна "и включил музыку (тихо-тихо, ватт эдак на триста). В последнее время я стал видеть в темноте намного лучше и мог уже даже читать ночью книги, не включая лампочки. Экономия! За зрение я особо не волновался, потому что все равно дальше его уже портить некуда. Так что полумрак комнаты ни в коей мере не мешал, наоборот, во мраке я отчетливее видел всю обстановку комнаты.