Супруги Лузиньян следили с балкона, как королевская кавалькада удаляется от замка. Хьюго был оживлен. Он, согласно только что заключенному договору, уже готовился к походу и гордился доверием короля.

Людовик был тоже доволен. Он скрепил союз, о котором так пекся его мудрый отец.

Мужчины совершили свое мужское дело и на некоторое время успокоились.

Неспокойно было их женам.

Генрих, его брат и сестры редко собирались вместе, но тут был особый случай.

Ричард прибыл ко двору из замка Корф, где воспитывался под неусыпным наблюдением Питера де Мале.

И вот настал день, когда Губерт де Бург сказал королю:

– Пора как-то обустроить вашего брата. Ему уже четырнадцать лет. Если о принцах не позаботиться, они обычно сами предпринимают попытки чего-то добиться для себя, а это к добру не приводит.

Генрих, который во всем следовал советам Губерта, тотчас согласился и вызвал Ричарда ко двору.

Встреча двух братьев была сердечной, по крайней мере внешне, но некоторая настороженность в их отношениях все же ощущалась.

Генрих получил в наследство привилегии, связанные с королевским саном, а Ричарду досталось, как он сам считал, лишь славное имя. Его назвали в честь дядюшки Ричарда Львиное Сердце, и мальчик рос с постоянной мыслью, что обязан повторить подвиги героя крестовых походов.

Конечно, он чувствовал себя обделенным и сетовал на судьбу за то, что родился на свет позже старшего брата. Однако положение второго королевского сына было весьма важным, и он мечтал скорее повзрослеть, избавиться от надоевших ему наставников и начать завоевывать себе славу, подтверждая, что достоин имени, данного ему при крещении. «Мир еще услышит обо мне!» – с убежденностью повторял он неоднократно.

Губерт поучал Генриха:

– Через пару лет, когда Ричарду исполнится шестнадцать, его надо будет посвятить в рыцари и одарить поместьями и титулами. Важно, чтобы между вами было полное согласие. Хороший брат – бесценное сокровище, а плохой – вечная угроза для любого монарха.

Генрих держал это в уме, когда принимал Ричарда, но все прошло гораздо благополучнее, чем он предполагал. Ричард искренне обрадовался приглашению ко двору. Братья виделись только однажды после похорон их отца в день вторичной коронации Генриха три года тому назад. Мальчик сильно подрос и возмужал за это время, то же самое произошло и с Генрихом.

Они выезжали вместе на верховые прогулки и говорили о былом. Ричард мало что помнил о тех днях по причине своего юного возраста, и Генрих показал ему, как мать заставила его короноваться своим золотым обручем, снятым с шеи, потому что не было под рукой короны. Из-за этого всю церемонию повторили еще раз четыре года спустя в торжественной обстановке и с настоящей короной.

– Как странно, – заметил Ричард, – что наша мать сначала согласилась на обручение Джоанны с Лузиньяном и отвезла ее к нему, а потом сама вышла за него замуж.

– Нам это не по душе! – с важностью заявил Генрих. – Да будет тебе известно, что Губерт и все мои советники считают, что если король Франции убедит Хьюго де Лузиньяна стать его союзником, наша матушка примет сторону своего мужа, а не нашу.

– Разве Лузиньян так много значит? Он всего лишь граф. Мы легко его одолеем.

– У него огромные владения и множество вассалов. Еще отец наш – ты про это, конечно, не можешь помнить – намеревался отдать ему в жены Джоанну, чтобы привлечь его в союзники.

– Ну а разве через матушку мы не обеспечили этот союз? Какая разница, если мы все равно породнились? Хотя жалко, конечно, бедняжку Джоанну.

– Я нашел ей другого мужа, так что о ней можешь не беспокоиться.

Ричард взглянул на брата удивленно и с некоторой обидой. Он был уязвлен: как-никак его должны были хотя бы известить, за кого вышла замуж сестренка.

– Довольна ли Джоанна замужеством?

– Можешь спросить у нее.

– Она здесь?

– Она с мужем на пути сюда из Шотландии. Джоанна должна чувствовать удовлетворение от того, что ее брак скрепил нашу дружбу с шотландцами. А так как Губерт женился на сестре Александра Маргарет, у нас с этой страной теперь тесные родственные связи.

– Поговаривают, что Губерт де Бург тащит все перышки в свое гнездо.

– Кто это говорит? – взвился от ярости Генрих.

– Многие. И ты должен признать, что брак с сестрой короля Шотландии слишком большая честь… для простого дворянина. Ему бы не следовало взбираться так высоко.

– Остерегайся говорить подобное про Губерта! Он великий человек. Во всем королевстве нет для меня более верного и нужного слуги.

– Да-да, – невозмутимо продолжал Ричард, – и об этом я наслышан. Король шевелит ручками-ножками, когда Верховный судья дергает за ниточки.