«Как этого не чувствуют остальные?» — задавал он себе мысленный вопрос. — «А если чувствуют, то как держатся»? Он-то уже буквально не знал, куда себя деть. Сначала аккуратно, незаметно высматривал соглядатая. Потом в открытую, а затем вообще начал вертеть головой из стороны в сторону, наплевав на скрытность. Никого. Однако алхимик был уверен, что это не игры воображения.

— Что такое? — недоуменно спросил Маркус.

Казалось, он и вправду не понимает в чем дело. Покинув место жестокой расправы, путники вновь обрели уверенность в своих силах. Даже Мили выглядела вполне бодрой.

— Взгляд, тот самый, — нехотя процедил Вивьен, — никто ничего не чувствует?

Ответом стали неуверенные пожимания плечами.

— Слежка, может быть, не совсем обычная. Нас ведут, — продолжал он уже спокойнее. — Я вновь почувствовал это почти сразу, как мы оставили то милое местечко с четверкой черепов. Сдается мне, нас больше не прогоняют — предупреждения кончились.

Маркус хлопнул себе по лбу, отгоняя назойливого комара.

— И что же, теперь будем бояться? Мы неплохо справились с этими уродами ночью, справимся с ними снова.

— А где уверенность, что не придут другие? — вертя в руках нож, размышлял Бриг. — Ты же сам видел следы. Они не принадлежали людям. Но собрать пирамиду из голов, насколько я знаю, животным не под силу. Я имею в виду обычных лесных тварей.

— Без толку говорим, — не желая продолжать спор, сказал Маркус. — Придут, тогда и будем думать, как быть. Или кто-то хочет повернуть обратно? — он обвел взглядом спутников.

— Мы не пройдем обратно, — сказал Вивьен. — Мы все это знаем. Глупо оглядываться. Если дорога и есть, то вперед.

— Вперед за Берганом? — хмыкнула Мили.

Путники поежились, обеспокоенно оглядываясь. Лес, плотно обступающий дорогу, показался им еще более негостеприимным, чем речной берег прошлой ночью, когда на него выползали утопленники. Но тогда врага было видно. Теперь же — после лицезрения последствий кровавой бойни, чувство неопределенности способствовало рождению всевозможных химер. Оно крепко переплелось с ожиданием надвигающейся беды и потому исподволь подтачивало уверенность в собственных силах.

Между тем, тракт начал заметно подниматься вверх. Все чаще стали попадаться поросшие мхом валуны, разбросанные в беспорядке тут и там. Лошади попытались сбавить темп, однако путники им этого не позволили.

— Какое хорошее место для засады, — в полголоса произнес Бриг, с подозрением рассматривая очередной большой камень.

— Что б тебе пусто было! — недобро зыркнула на него Мили. — Накликай еще.

— День же, солнце, — огрызнулся метатель, — совсем все со страха с ума посходили?

Будто в ответ на его слова где-то за спиной послышался долгий протяжный стон — заунывный и тягучий, будто грешная душа кричит из самой Преисподней.

— День, говоришь? — нервно сглотнула Мили.

— Может, волк? — прислушиваясь, предположил Бриг.

— Аха, волк — тот самый, что порезвился несколько миль назад?

Бриг решил за лучшее промолчать. Встречаться с той зверюгой он не хотел.

Некоторое время ехали в полном молчании. Странное дело, но только теперь, закончив споры, путники обратили внимание на то, что лес вокруг них будто бы вымер. Тишина, разрываемая лишь стуком копыт, вползла под сень зеленых гигантов и поселилась там, с ухмылкой глядя на обескураженных искателей сокровищ.

Вивьен с надеждой взглянул в небо. Он знал, что природа иногда замирает перед бурей — гаснут звуки, животные хоронятся в норы. Однако сейчас ничего похожего не предвиделось. Небеса стояли высокие и чистые, почти без единого облачка.

Внезапно стон повторился. Но в этот раз он звучал гораздо ближе и отчетливее. В нем чувствовалась непреодолимая многовековая скорбь по всему, что еще не распалось прахом, а смеет цепляться за хлипкие остовы бытия.

Мили переменилась в лице. До того вполне спокойная, она в миг побледнела и осунулась, будто десяток лет разом свалился ей на плечи.

— Боги, позвольте мне ошибиться, — прошептала девушка, с трудом сдерживая дрожь в голосе. — Нам надо убираться отсюда, как можно скорее!

— Куда? — Маркус смотрел на нее с непониманием.

— Вперед, вперед! — Мили уже кричала, голос ее чуть не срывался на визг. — И так быстро, как только можем!

Понукаемые выкриками своих наездников, лошади сорвались в галоп. Деревья замелькали по сторонам, сливаясь в сплошную черно-зеленую стену. Бешеная скачка по извилистой дороге сулила множество неприятностей. Низко свесившаяся ветка, незамеченный камень или канава — все это и многое другое запросто могло сыграть роковую роль в инициированном Мили отчаянном бегстве. Девушка боялась признаться себе, что снова начинает терять контроль. Ее все больше и больше охватывала паника. Чародейка кляла себя, на чем свет стоит, что сразу не свела воедино ощущение слежки Вивьена и услышанный недавно стон — тот, еще далекий. Стоило им побежать сразу — шанс на спасение, пусть призрачный, но был. А теперь надежда испарилась вовсе. Случилось это в тот самый миг, когда девушка поняла, кто издает замогильный стон. Но и теперь, со все нарастающим в глазах ужасом оборачиваясь назад, она не решилась поделиться своим знанием с остальными. Лучше от него им все равно не станет, в то время как неведение иногда может оказаться благом.