Шрифт:
Плюшечка
Когда мы были детьми, но таковыми себя уже не считали, мы зашли в булочную Григория Барсукова, чтобы потратить гривенник.
За прилавком стояла его дочь Евгения. Надо сказать, что все считали Евгению скромницей, но мы-то знали, что всякий раз, когда в булочную входили мы, глаза Евгении следили за нами, с трудом стараясь не расплескать какие-то тайные желания, и было это едва ли скромно.
Довольно пряток — нам было по четырнадцать, а Евгении — двадцать один год, мы были очень милые, умные и вежливые мальчики.
Скажите, у Вас есть ли плюшечка? — спросили мы у Евгении и положили гривенник на прилавок.
Неожиданно для нас Евгения очень смутилась, покраснела и спросила сдавленным голосом, с видом, как будто давно на что-то решалась и теперь наконец решилась:
Вы спрашиваете, есть ли у меня плюшечка, мальчики? Отчего же — есть, пойдемте, — и кивнула нам головой, приглашая за прилавок вглубь по коридору, из которого раньше всегда отец Евгении выносил на огромных лотках бублики и рогалики с маком.
Евгения шла впереди и была очень сосредоточена, «вот сюда», — сказала она и юркнула в боковую комнатку. В комнате сохли какие-то травы и небрежно валялись сломанные деревянные лотки.
У меня есть плюшечка, мальчики, — вспыхнула Евгения. — Смотрите скорее и никому об этом не говорите. Мы сразу все поняли, а Евгения подняла платье и показала нам плюшечку, а потом села на пыльный стул, одну ногу поставила на него, а другую вытянула на пол и еще чуть в сторону.
Мальчики, правдивая плюшечка бывает вот какая, — прошептала Евгения и пальчиками сделала такое, что вместо привычной нам плюшечки мы увидели нежную, свежую, причудливую фигуру и поняли, что Евгения была права.
Браво! — закричали мы и захлопали в ладоши. Мы были рады и готовы ко всему, но вдруг посмотрели на Евгению и поняли с отчаянием, что ей уже больше ничего не нужно. Голова Евгении была запрокинута и лежала на плече, щеки горели, а губы и подбородок дрожали сильно-сильно. Потом Евгения начала кричать, а мы плюнули и ушли.
На момент события в булочной, скажем честно, женские плюшечки мы уже видели. Но как это Евгения провела нас тогда, так, что до последнего момента мы не могли понять, о чем идет речь? Что ж, видимо, в самом деле тогда мы были детьми, и только сами не считали себя таковыми.
Ураган
Ураган — большая черная собака с огромными ушами, торчащими в разные стороны. Уши эти ужасно несуразны и вот уж действительно похожи на крылья. Ураган никогда не подходит к людям, сколько бы ты ни тянул руку и ни звал и ни подкармливал в мороз этого черного бородатого дурака.
Одна приезжая балерина как только видела Урагана, так сразу в слезы: зачем он головой мотает? зачем у него такие уши? зачем он здесь все время сидит? — спрашивала она и дрожала от плача.
Мы не знали, что нам отвечать на ее вопросы. Но и пристрелить Урагана мы тоже не можем.
Папироса на морозе
Это очень по-русски. Пальцы тут же деревенеют, руку прячешь в варежку, и в результате — полный нос дыма. Но курение продолжается. Рядом две польки, которые тоже курят.
А чай мы пойдем пить потом.
Горе и несчастье
За три дня до свадьбы мы разговаривали с моей невестой под шерстяным одеялом шепотом в бессонную ночь.
Смотри приезжай за мной в пятницу, а то вдруг ты не приедешь, а мы уже колечки купили, — говорит она еле слышно. Тогда мы колечки выбросим, — отвечаю я, подумав.
Нас обоих впечатлила эта фраза, и мы принялись вспоминать, что же еще нам придется выбросить, если свадьба расстроится.
Мы выбросим мой галстук,
и красные туфли, такие смешные и замшевые,
выбросим два моих носочка — они лежат в комоде,
губную помаду ярко-красного цвета, которую выбирали вместе,
две сережки-жемчужинки и жемчужную нить,
выбросим новые ботинки из мягкой кожи вместе с коробкой и специальным кремом на пчелином воске для ухода за ними,
мы выбросим трусики — белую бабочку, лежащую на ладони, вечером в пятницу они должны были скользнуть по длинным ногам и улететь,
выбросим мой жилет, он немецкий, хоть к немцам я и отношусь скептически,
выбросим красный бант моей невесты, у нее черные волосы, как графит, и этот бант должен был дивно смотреться на них,
выбросим щипцы для завивания волос, едва успев хорошенько их разогреть, и они отчаянно зашипят в сугробе,