Шрифт:
«Говорят, что одна польская графиня по имени Маргарита родила сразу 36 детей. Кроме того, одна голландская графиня, тоже Маргарита, которая посмеялась над одной бедной женщиной, сильно обремененной детьми, родила сразу столько детей, сколько дней в году, то есть 365, и все они впоследствии вступили в брак (см. об этом Анналы Голландии и Польши)»
(49, т. II, с. 19).Очевидно, что исходной точкой является для Мелье ненависть к Богу, для которой он лишь по мере своих сил пытается подобрать аргументы. Особенно же ненавистна ему личность Христа, для которого у Мелье буквально не хватает ругательств:
«А наши богохристопоклонники? Кому приписывают они божественность? Ничтожному человеку, который не имел ни таланта, ни ума, ни знаний, ни ловкости и был совершенно презираем в мире. Кому приписывают они ее? Сказать ли? Да, я скажу это: они приписывают ее сумасшедшему, безумцу, жалкому фанати ку и злополучному висельнику»
(49, т. II, с. 25).Борец за права бедняков видит окончательное и неопровержимое доказательство ложности учения Христа в том,
«что он всегда был беден, был только сыном плотника…»
(49, т. II, с.26).Религия — источник большинства общественных зол и, в частности, неравенства людей, которое держится лишь ее авторитетом. Мелье признает необходимость «некоторой зависимости и подчинения» в каждом обществе. Но сейчас власть основана на насилии, убийствах и преступлениях. В «Завещании» нет речи ни о конкретных мерах для улучшения положения бедняков, ни призывов к богатым сделать что-либо в этом направлении; книга только раздувает ненависть одних к другим.
«Вам, дорогие друзья, рассказывают о дьяволах, вас пугают одним именем дьявола, вас заставляют поверить, что дьяволы — самые злые и отвратительные существа, что они — худшие враги человеческого рода, что они стараются только о том, чтобы погубить людей и сделать их навеки несчастными в аду»
(49, т. II, с. 166).«Но знайте, дорогие друзья, для вас самые злые и настоящие дьяволы, которых вам следует бояться, — это те люди, о которых я говорю, — у вас нет худших и злейших врагов, чем знатные и богатые»
(49, т. II, с. 166).Самой сущностью, истинной причиной неравенства является частная собственность, которую религия тоже оправдывает.
«Оттого одни опиваются и объедаются, роскошествуют, а другие умирают с голоду. Оттого одни почти всегда веселы и радостны, а другие вечно в трауре и печали»
(49, т. II, с. 201).Вся социальная программа Мелье сводится к нескольким строчкам:
«Каким великим счастьем было бы для людей, если б они сообща пользовались жизненными благами»
(49, т. II, с. 209).В справедливом обществе, считает Мелье, производство и потребление должны быть организованы на началах общности.
«Люди должны владеть всеми благами и богатствами земли сообща и на равных правах и пользоваться ими тоже сообща и равномерно»
(49, т. II, с. 198).Еда, одежда, воспитание детей не должны сильно различаться в разных семьях. Все должны трудиться под руководством мудрых старцев (в другом месте говорится о выборных должностных лицах).
Эти меры приведут к чудесным результатам: никто не будет нуждаться, все будут любить друг друга, исчезнет тяжелый труд, обман, тщеславие. Тогда, говорит Мелье,
«не видно было бы на земле несчастных людей, тогда как теперь мы видим их на каждом шагу»
(49, т. II, с 217).Семейные отношения также должны измениться, ибо падет великое зло, привнесенное церковью, — нерасторжимость брака.
«Надо, чтобы предоставили одинаковую свободу мужчинам и женщинам беспрепятственно сходиться, следуя своему влечению, равно как свободу расходиться и расставаться друг с другом, когда им станет в тягость совместная жизнь или когда новое влечение побудит их к заключению другого союза»
(49, т. II, с. 214).После чтения «Завещания» остается впечатление, что это произведение глубоко личное, что в нем нашли отражение интимные стороны личности автора. Поэтому интересны те места сочинения, в которых говорится об этой личности.
Книга начинается с обращения Мелье к его прихожанам:
«Дорогие друзья, мне нельзя было при жизни открыто высказать то, что я думал о порядке и способе управления людьми, об их религии и правах, это сопряжено было с очень опасными и прискорбными последствиями; поэтому я решил сказать вам это после смерти»
(49, т. II. с. 55).