Протянув свои длинные ноги, участковый вздохнул.

— Доказать надо, что корень был и что он у Дзюбы украден.

— Это уж ваше дело, Самсон Иванович. Вы — власть, вы и докажите. Как же иначе? Нас ограбили. Шутка ли! Я за двадцать лет корневки столько не заработал. Трудно вам будет. Да назвался груздем — полезай в кузов. Найдено бригадой — в бригаду и возверните. Серега всегда все по закону, по справедливости. Мы, Самсон Иванович, труженики тайги и прочее. Что потопаем, то и полопаем.

— Так вы, Терентий Савельевич, — обратился Протопопов к пышнобородому, — говорите, что после ухода Дзюбы видели дым костра у Лысой сопки?

— Видел, видел, Самсон Иванович. С левой стороны от вершины. Как от нас смотреть.

— А когда Дзюба ушел?

— На новолунье. Хмарилось, да попусту.

— На новолунье — три недели назад. Находки у вас хорошие. Поэтому заторопился, может? Котомка его цела. Видел ваши корешки.

— Удачлив, удачлив он, Самсон Иванович. Так удачлив, проклятый, царство ему небесное…

— Ты погоди, Терентий… Вот списочек, между прочим, Самсон Иванович. Итого — триста шестьдесят четыре грамма. Все — первый сорт! Серега тут толк знает.

Свечин не сдержал улыбки: до того по-детски наивно скрытничали и простодушнейше признавались бородатые корневщики.

— Все на месте. А сортность в Заготконторе определят.

— Были первосортные, — упрямо проговорил Серега. — Знаем мы, пока из ваших рук в Заготконтору попадет… Дадут за женьшень цену петрушки. Нам жить надо, кормиться.

И мужик лет пятидесяти с гаком, упорно звавшийся Серегой, принялся бубнить, что заработок идет на троих, и даже с большим корнем, который, конечно, найдут, каждому все равно достанется понемногу. Нельзя, мол, считать, будто эта находка оправдывает «хожение нонешнего года». В прошлом вот нашли кошкины слезы, а три года назад и обувку не оправдали.

Самсон Иванович, по виду, слушал и не слушал сетования Сереги. Он изваянием сидел у огня, как тогда вечером, когда ужинал с Ангирчи. Его сухое лицо, словно сплетенное из канатов, замерло. Крепкие руки его, лежавшие на острых коленях, казались высеченными из камня.

Стараясь не перебивать бормотню Сереги, Терентий подвинулся к Кузьме и тихо сказал:

— Лапнику поди наруби. Спать-то на чем будете?

Кивнув, Кузьма захватил топор и отошел от костра. Несчастный случай на охоте, в который поверили все, теперь, как казалось Свечину, превращался в нечто другое. Тот, кто украл или кому Дзюба передал корень, мог его и убить.

Он вдохнул полной грудью прохладный до остроты, душистый и невесомый воздух, переложил на другое плечо охапку веток и, пройдя еще с десяток шагов, бросил их у костра.

— А, это ты, Кузьма… Догадался, хорошо, — встрепенулся Самсон Иванович.

Свечин хотел сказать, что, мол, догадался-то не он, а Терентий ему подсказал, но решил, что не в этом суть, и достал из-за голенища ложку. Котелок с похлебкой стоял на земле. Терентий и Серега вытащили из своих мешков по сухарю и собирались приняться за еду. Самсон Иванович вынул из мешка буханку, вторую из трех, что передал ему Твердоступ перед отъездом, отрезал всем по ломтю, а остальное убрал. Терентий принялся цыкать зубом от удовольствия, а Серега понюхал хлеб, как цветок, отломил половину и спрятал.

— Ишь, со свежим хлебом ходят… — уписав пол-ломтя, буркнул он. — Как же вы обратно добираться думаете?

Кузьма хотел сказать: «Вертолет вызовем», но сдержался, поперхнулся и зашелся кашлем. Когда, наконец, Свечин успокоился, Самсон Иванович сказал:

— Подбросить бы нас надо. До Черемшаного распадка.

— Начетисто… — ответил Серега.

— А на чем бы вы возвратились? Мы же вас выручили, лодку пригнали.

— Сезон в разгаре. Да и власть должна заботиться о вас. На то она и власть. Нет? Увидел непорядок — исправь. Нет? Плот бы вы связали. Вниз-то за полдня добежите.

Участковый кивнул:

— Ясно…

«Ну и жлобы!» — подумал Кузьма.

— Чего ты, Серега, гоношишься? Дело ведь и наше. Они ж не гуляют — наш корень ищут.

— Должны, вот и ищут. А Сереге шастать туда да обратно резону нет. У Самсона своя посудина есть. Мотор, бензин — государственные. Чего на своем не пришел? Жалко? Сколько нашего бензина спалил!

Кузьма не выдержал:

— Так и Дзюба приехал бы на лодке!

Серега мотнул головой, усмехнулся.

— От… городские!.. Он бы с нами остался, корневая. Добыток в бригаду пошел. Эх, что тебе говорить!..