— Мам, ты в порядке? — осторожно спросил Лин.

— В порядке, в порядке, — заверила я. — Итак, Ханночка, с какой новости начать?

— Дульсинея, я не понимаю, что на тебя нашло, — холодно проговорила принцесса.

— Ладно, начну с плохой новости, — решила я, — ты, Ханна, ни фига не королева.

— Глупая шутка, — отрезала Иоханна. — Вальдор умер, а ты…

— А это вторая новость! — перебила я, — Вальдор жив.

— Что?

— Жив он. Его смерть инсценирована.

— Сразу не могла сказать?!

Вот не знала я, что Ханна умеет так орать. А потом эта королева несостоявшаяся такое учудила! Она выхватила у меня из рук тапок и резиновой подошвой мне по физиономии хряснула. Три раза. Когда замахнулась для четвертого удара, Лин опомнился и тапок у нее отобрал.

— Если ты как следует подумаешь своей блондинистой головушкой, то догадаешься, что раньше я к тебе подступиться не могла. Вокруг тебя постоянно ошивались то эльфы, то гномы, то придворные эти твои, — пробурчала я, забирая у Лина тапок, — а когда я тебя окликнула, ты притворилась глухой и сбежала. Вообще, спасибо бы сказала, что я тут распинаюсь перед тобой, вместо того, чтобы врезать в ответ.

— Спасибо, Дуся, — на автопилоте брякнула Иоханна и, наконец, повела себя как нормальная женщина, то есть побледнела и потеряла сознание. Прямо на Кардагола повалилась. А тот и рад, жопа озабоченная.

Лин взял принцессу на руки, Кир сообразил, что он ее сейчас телепортирует и схватил его за штанину, чтобы тоже переместиться.

— Юсара позвать не забудьте, мало ли что, — напутствовала я, и эта троица испарилась.

— Дуся, ты мастер преподносить новости, — заметила Саффа, — осторожнее не могла?

— Ну, уж как могла, — я пожала плечами и обратилась к Кардаголу, — а с тобой что опять приключилось? Почему чуть живой валяешься? Если себя не жалко, так пожалел бы тех, чьи жизни от тебя зависят. Вот если с Терином что-то случилось, я с тобой не знаю что сделаю!

— Ничего с твоим Терином не случилось, — проворчал Повелитель времени, — сама же видела, Кир в порядке, даже сознание не потерял. Значит и муж твой тоже в порядке. Не веришь, иди проверь.

— Так и сделаю, — решила я и телепортировалась в лагерь.

Терин был в палатке. Ну, и какого фига он такой весь бледный и с мутным взором сидит за столом, вместо того чтобы лечь?

— Теринчик, радость моя, тебя уложить или ты сам? — проворковала я.

— Не стоит утруждаться. Я как раз собирался, — успокоил он и двинулся к кровати.

Я деликатно «не заметила», что идет этот герой одиночка зигзагами, дождалась, пока он ляжет, и поведала:

— А ко мне с предложениями сегодня приставали.

— Кто?

— Ой, ну со мной-то мог бы и не проявлять свою сказочную сдержанность. Или не сдержанный ты у нас, а хладнокровный все ж таки?

— Тебе больше понравилось бы, если бы я заорал дурным голосом: какая падла посмела приставать к моей жене?

— О, да! Это было бы… необычно, — решила я и присела на край кровати.

— Хорошо, Дульсинея. Какая падла посмела? — сохраняя все тот же нейтральный тон спросил Терин.

Поняв, что большего проявления эмоций от него не дождешься, я честно отвечала:

— Налиэль.

— И что он хотел?

— Терин! Ну, включи воображение!

— Ладно, я его кастрирую. Завтра.

— Ой, прелесть, какая! Ты о чем подумал-то?

— А что, я не то подумал?

— Совсем не то, — заверила я и призналась, — сама не знаю, что этот ушастый от меня хотел. Все намекал на то, что нам надо пообщаться, пока ты не в форме. Кажется, он не знает, что ты уже пришел в себя. Я дуру включила, и он от меня сбежал.

— Зря. Надо было выслушать, что он хочет.

— Хм. Вот об этом я не подумала. Я спешила, мне надо было Ханне сообщить, что Валь жив. Девочке вредно переживать. Но, если тебе так интересно, я могу подойти к Наливаю завтра и спросить, что он хотел.

— Теперь он вряд ли станет с тобой разговаривать. Ты вела себя не очень умно.

— Это ты типа намекаешь, что я дура, да?

— Вовсе нет. Не намекаю.

— Констатируешь факт?

— Ты сама это сказала.

— Терин!!!

— Дульсинея.

— Ты прикалываешься надо мной?

— Ты очень догадливая.

— Ах, ты срака волшебная!

— Дуся, замахиваться тапком на больных магов неприлично.

— Я сейчас этому больному магу так врежу, что он у меня забудет, как болеть!

— Поцелуй произведет тот же эффект.