Он повернулся к мужчине, сидевшему слева.

— Джо, я хотел бы прибавку к жалованью. И должность получше. Ты не выступишь с этим?

— Ну конечно! Надо было сделать это уже давно. Ты заслужил очень многое, Эд.

Члены совета не избрали его президентом компании — это было просто невозможно, однако подняли ему жалованье в четыре раза и дали должность всего на пару ступеней ниже президентской. После голосования раздались восторженные крики.

Когда заседание кончилось, Денворт пробился сквозь толпу поздравлявших его коллег, отклонил несколько приглашений и вернулся в свой кабинет. Он не приступил к работе, а уселся, положив ноги на стол, и курил одну сигарету за другой, время от времени качая головой. Все шло хорошо — даже очень хорошо. Пока.

Денворт позвонил Мире Валентайн; горничная ответила, что ее нет. Это была явная ложь, потому что Мира никогда не вставала раньше полудня. Значит, Печать не действовала через телефон.

— Пожалуйста, передайте ей, что я загляну после обеда, — сказал Денворт и с усмешкой повесил трубку. Мира сделается легкой добычей, как только окажется в поле действия браслета, каким бы оно ни было. Может, в пределах видимости? Впрочем, это не так уж важно.

Интересно, что делает Агата. Может, уже… Скоро он это узнает. А пока не мешает выпить.

— Не уходи, — произнес знакомый голосок. — Или я наделаю тебе неприятностей. Ты же знаешь, что у меня масса друзей, а Оберон дал мне carte blanche [17] . Денворт поудобнее уселся на стуле.

— Хорошо, — сказал он. — Слушаю новые предложения.

— Хватит с меня предложений, — заявил Буян. — Я люблю тебя и хочу взять с собой под Холм. Разве это не парадокс? Друзей… под Холм… не забирают.

— А что там, собственно, такое? — спросил Денворт с любопытством.

— Нам это кажется прекрасным, — сказал Турзи, — но мы ни в коей мере не похожи на людей. У вас, людей, фальшивые представления о гномах. Мы кажемся вам смешными, хотя Панч тоже смешон, но может быть и мерзок. [18]

— Знаю, — согласился Денворт. Он всегда думал об этом, глядя на куклу с крючковатым носом и резкими движениями. — А как вы выглядите? Каковы ваши размеры?

— Примерно с фалангу твоего мизинца, — ответил Турзи. — Для ваших глаз мы были бы довольно красивы, вот только вы не можете нас увидеть. — Художники часто рисовали гномов.

— Ты тоже мог бы нарисовать, если бы я себя описал, — ответил Буян. — Мы маленькие и хрупкие, с высоким уровнем метаболизма, без кишечника и…

— Что-что?

— Мы внутри цельные. Как картофелина. Возможно, тебе трудно это понять… ты мыслишь слишком антропоцентрично. Интересно, зачем я тебе все это рассказываю?

— Из-за Печати? — предположил Денворт.

— Наверно, да. Слушай, может, ты одумаешься и отнесешь браслет Смиту. Я говорил с ним, он даст тебе взамен кучу других амулетов.

— Например?

— Конечно, это мелочи, но тебе могут пригодиться. Неиссякаемый кошелек, рентгеновские очки, определитель характеров. Что скажешь?

— Не согласен, — ответил Денворт. — Они не защитят меня от врагов, как защищает Печать. Пока я ее ношу, никто ничего не может мне сделать.

— О семь измерений Ада! — громко пискнул Турзи. — Ты испытываешь мое терпение. Это уже слишком! Как бы я хотел…

— Чего?

— Вот этого! — хриплым голосом крикнул гном, и тут дверь открылась и на пороге появилась секретарша Денворта. Ее тело осело, словно из него убрали все кости. Ужасная бесформенная груда съежилась, тараща глаза, потом растеклась и исчезла вместе с одеждой.

Денворт почувствовал тошноту. Он зажмурился и закусил губу, а потом тихо позвал:

— Мисс Беннет? Ответа не было, если не считать тихого смеха гнома.

— Мисс…

— Именно это я хочу с тобой сделать, — довольно сказал Турзи. — Но я могу сделать и кое-что похуже. Сам убедишься!

Денворт уже успел взять себя в руки.

— Это ничего не даст, — сказал он, уперся руками в стол и посмотрел на пустое пространство перед собой. — Это… довольно страшно, но мисс Беннет ничего для меня не значила. Меня не беспокоят ни ее смерть, ни ее страдания. Это меня не трогает. Я невосприимчив и собираюсь остаться таким.

— Ты свинья.

— Не будь глупцом, — ответил Денворт. — В конце концов, это ты убил девушку.

— Для меня это естественный поступок, — ответил Турзи. — У меня другие понятия. Одно не равно другому. Я могу убить девушку, не нарушая канонов своей этики, но тебя это не тронуло, значит, ты неморален.

— Аморален.

— Это казуистика. Я могу и кое-что похуже, — пообещал Турзи. — Прежде, чем все кончится, ты приползешь ко мне на коленях.