— Всегда носите это при себе, — сказал он. — А теперь прощайте.

Кармайкл кивнул, спрятал сверток в карман и вышел. Он чувствовал себя богатым, поэтому остановил такси и поехал в знакомый бар. Там, в слабо освещенной телефонной будке он вытащил сверток.

Взятка, решил он. Телли платил ему за молчание о его махинациях, в чем бы они ни заключались. Это было понятно живи и давай жить другим. Интересно, сколько там…

Десять тысяч? Пятьдесят? Насколько прибылен его рэкет? Он открыл прямоугольную картонную коробочку. В ней лежали ножницы; картонные ножны защищали лезвия.

Кармайкл тихо пробормотал что-то. Выпив свой коктейль, не чувствуя вкуса, он заказал еще один. Взглянув на часы, он решил, что магазин на Парк-авеню уже закрыт и мистер Питер Телли ушел.

— «…хотя бы наполовину так ценно, как то, чем они торгуют», — сказал он. — А может, это ножницы парки? Ну-ка…

Он снял картонку и несколько раз щелкнул ножницами в воздухе. Ничего не произошло.

Щеки его слегка порозовели, когда он прятал ножницы в карман. Вот это номер! Завтра же нужно будет позвонить Питеру Телли.

А до тех пор? Кармайкл вспомнил, что договорился поужинать с одной девушкой из редакции, поэтому торопливо расплатился и вышел. Стемнело, и холодный северный ветер дул со стороны Парк-авеню. Кармайкл поплотнее закутал шарфом шею и помахал рукой, подзывая такси. Он был изрядно раздосадован.

Полчаса спустя худой мужчина с печальными глазами — Джерри Уорт, переписывающий тексты перед тем, как отправить их в типографию — подошел к нему у стойки бара, где Кармайкл коротал время.

— Ждешь Бетси? — спросил он, кивнув бармену. — Она прислала меня, сказать, что не сможет прийти. Масса работы, нужно сдавать номер. В общем, извини и тому подобное. А где ты был весь день? У меня было к тебе несколько дел. Давай сперва выпьем.

Они заказали пшеничной. Кармайкл был уже слегка на взводе, щеки его разрумянились.

— «Что вам нужно», — бормотал он. — Маленький, незаметный…

— Ты о чем? — спросил Уорт.

— Ничего. Выпьем. Я решил подложить одному парню свинью. Если сумею, конечно.

— Себе ты ее уже почти подложил. Этот анализ рудных разработок…

— Яйца! Очки!

— Я вытащил тебя из этого…

— Заткнись, — сказал Кармайкл и заказал очередную порцию. Его трясло от ярости каждый раз, как он вспоминал о ножницах.

— Я не прочь делать людям добро, но люблю об этом рассказывать, — с нажимом произнес Уорт после пятой рюмки. — А ты мне не даешь. Мне нужно только чуточку благодарности…

— Давай, рассказывай, — согласился Кармайкл. — Выбрось это из себя. Кто тебе мешает?

— Эти руды, — довольно начал Уорт. — Вот в чем дело. Тебя не было в редакции, но я все сделал сам. Я проверил по нашей картотеке, и все о «Транс-Стил» оказалось шиворот-навыворот. Если бы я не поправил, это было бы уже в типографии.

— Что?

— «Транс-Стил». Они…

— Идиот! — рявкнул Кармайкл. — Я прекрасно знаю, что это не совпадало с нашими данными, и даже хотел оставить записку, чтобы их исправили. У меня информация из самой фирмы. Какого черта ты суешь нос в чужие дела?

Уорт нервно заморгал.

— Я хотел помочь…

— Я работал, как зверь, чтобы все раскопать, и мог получить за это прибавку к жалованью. Слушай, материал уже пошел?

— Не знаю. Может, и нет. Когда я уходил, Крофт еще проверял гранки.

— О'кей, — бросил Кармайкл. Он схватил шарф, спрыгнул со стула и направился к двери, а оправдывающийся Уорт пошел за ним следом, наступая на пятки. Через десять минут они были в редакции и слушали вежливые объяснения Крофта, что рукопись уже отправлена в типографию.

— Это так важно? Что там, собственно, было? И кстати, где ты был весь день?

— Танцевал на радуге, — буркнул Кармайкл и вышел.

В баре он мешал виски и пшеничную, поэтому холодный ночной воздух не отрезвил его. Слегка покачиваясь, он стоял на тротуаре, разглядывая шатающиеся здания.

— Извини, Тим, — сказал Уорт. — Теперь уже слишком поздно. Да и ничего не случится, ты же имел право опираться на редакционные данные.

— И не пытайся меня удерживать, — ответил Кармайкл. Чертов дурень!