Сама по себе травка, дающая длинный ветвистый корень, была невзрачна и почти бесполезна, но только не та, что росла в окрестностях Амменира. Здесь, впитав темную волшбу и дыхание самой Мортис, упырник превратился в источник яда, способного как отправить к ангелам, так и вернуть к жизни. Собственно, только поэтому в имперских землях, далеко от границ Алкмаара, всего еще оставался невыкорчеванным Жезл власти, ведь когда имперские колдуны узнали о нрвоприобретенных свойствах неказистой травы, они чуть ли не в один голос умоляли оставить все как есть, чтобы не терять столь полезную вещицу.

Хорошо еще, все сведения шли через надежные руки верного человека, а потом бумаги были уничтожены, иначе на всем протяжении от Тарна до бывшего поместья Эрхог стояли бы сплошные палатки гвардейцев, а угодья, на которых произрастал упырник, оказались бы вытоптанными и выжатыми быстрее чем за год. Зато сейчас, под покровом тайны, лишенной свидетельств, и страха перед мертвяками, все еще живущего в душах людей, можно было жить спокойно, служа будущему императору.

Спокойно до сегодняшнего утра.

— Уверен?

— Как в вашей милости.

Конрад спрятал усмешку, услышав подобное заверение, потому что в отличие от егеря уверенности в себе давно уже не испытывал.

— Видел вора?

Тед растянул губы в торжествующей улыбке:

— Видел.

— Кто? — коротко спросил сквайр.

— Женщина по имени Бетта.

Бетта, Бетта, Бетта… Какая же она из себя? Конрад не помнил всех своих работников наизусть, потому что они слишком часто исчезали из виду, не в силах окончательно побороть страх.

— У нее еще на лице след от ожога.

Ах да, вот теперь вспомнил! Та, что пришла сюда с детьми из погорелой деревни, а поскольку не приглянулась никому из местных мужиков, вынуждена была отправиться на «дурную работу», как здесь называли сбор упырника.

— Где она сейчас?

— Поползла на встречу с покупателем, — довольно улыбнулся Тед.

Вот ведь гад, мог бы и сам этим заняться. Что ему стоило выследить и задержать воровку? Так нет, пришел сообщать. Конечно, с одной стороны это и правильно, потому что хозяин должен все знать первым и принимать решение тоже должен он, но если промедлить, связка корешков попадет в руки, которые вряд ли собираются сварить целебное зелье…

— Где будет эта встреча?

— За оврагом. Там полянка есть, с двух сторон от ветра прикрытая.

Хорошее место. Тихое. Удобное для секретного разговора. И дойти туда можно вдвое быстрее, чем приведет натоптанная тропинка.

Конрад азартно сплюнул, торопливым шагом направляясь в пристройку за старым добрым луком и не замечая, каким взглядом, полным непонятного предвкушения, провожает его егерь. Встреча и впрямь должна была состояться, но Тед был уверен, что для сквайра она станет последней в жизни.

Шагов доносчика за своей спиной Конрад не слышал, но не потому, что тот далеко отстал или вовсе не пошел сопровождать командира: когда егерь становится слышен в лесу, это значит, пора ему уходить в отставку. Сам сквайр тоже умел ходить бесшумно, но пока не приблизился к указанному Тедом месту на расстояние полета стрелы, таиться не пытался.

Иногда ведь полезнее немного пошуметь, чем прятаться. Мелких зверей отпугнуть, скажем. Конечно, матерые волки на такой шум не поведутся и тем более не испугаются, правда, с ними разговор будет короткий. А вот что можно сказать Бетте?

Почему женщина решилась на кражу, Конрад понимал без всяких вопросов. Он платит сборщикам, но платит не так уж и щедро. А откуда щедрости взяться, если приходится весь груз отправлять в столицу? То, что пришлют с гонцом, то и тратится на работников.

Можно приторговывать зерном и прочими плодами земли, да только не растет в Амменире то, что можно безбоязненно употребить в пищу. И с каждым годом дела становятся только хуже, потому что Жезл мало-помалу распространяет свое влияние. Если еще пяток лет назад в саду поместья плодоносили хоть ягодные кусты, то сейчас и те подсыхают. Так что приходится тратиться еще и на продовольствие, причем все больше и больше.

Окрестные селяне, слава Всевышнему, цены не задирают, но ходят слухи, что их хозяин, местный барончик, намеревается поцапаться с соседом, стало быть, в скором времени опустеют деревеньки, и некому будет ни сеять, ни собирать урожай.

Конрад устало вздохнул. Впрочем, утомляла его вовсе не дорога, вынуждавшая выверять каждый шаг по лесной целине, и не размышления о скудости стола. Сквайр устал быть сквайром. А вернее, устал быть надсмотрщиком. Всего десять лет, но тяжелых лет, выворачивающих наизнанку.