– Некоторые считают, что бородавки сойдут. Некоторые придерживаются мнения, что бородавки со временем исчезнут. Некоторые вообще отказываются говорить о бородавках. Есть даже такие, кто отрицает существование бородавок. Есть те, кто считают бородавки красивыми и растят их, как только те появляются. Некоторые утверждают, что бородавки полезны, поддаются воспитанию и могут научиться говорить. Существуют эксперты по данному вопросу. Разрабатываются теории относительно методик. Первоначально использовались грубые методы. Вокруг идеи о том, что бородавки нельзя принуждать, сформировалась школа. Радикальное крыло придерживается мнения, что бородавки могут выучить лишь языки китайской группы. Экстремисты настаивают, что ошибочно заставлять бородавки учить любой человеческий язык, поскольку существует уникальный бородавочный язык, который преподавателям неплохо бы для начала выучить. Крайне немногочисленные личности, находящиеся не вполне в своем уме, утверждают, что бородавки разговорчивы, были такими всегда, и нам нужно лишь научиться слушать.

– Ближе к делу, Ф.

– А что?

– Долго еще до пыток?

Наскучив им своим бесстрашием, Ф. перешел к решающей части своего символа веры. Он перенес вес на пятку, я завизжал. Внезапно все стало, как использованный вазелин, лампы – как дырки в плывущих дохлых пескарях, и возникло такое чувство, будто все унитазы забиты, а учителя сейчас придут и узнают о нас слишком много.

– Я не считаю, что бородавки «сойдут». По мне, они отвратительны. Я простой человек. По-моему, хватит уже трепотни. Для меня бородавка – секрет, который я не хочу хранить. Когда я вижу бородавку, я думаю: скальпель.

– Аххххххх!

Произнося последнее слово, он приветственно вскинул руку. Ввысь взметнулся перочинный нож – как штык, безошибочно определяющий наличие винтовки. Сироты раскрыли рты.

– Когда я вижу бородавку, я думаю: Мгновенное Устранение. Я думаю: До и После. Я думаю: Чудеса Медицины. Я думаю: Всего За Десять Дней.

– Давай, давай.

– Я думаю: Приобретайте Всего За. Я думаю: Попробуйте этот НАУЧНЫЙ ДОМАШНИЙ Метод. Я думаю: Скорее Доставьте Бесплатный. Хватайте его, мужики!

Они сгрудились надо мной и подняли меня на ноги. Руку мне сжали и вытянули. Они выстроились вдоль моей руки, как моряки вдоль каната. Их спины загораживали мою ладонь. Кто-то прижал ее к фаянсу и раздвинул пальцы.

– Да, – перекрикивал шум Ф., – я думаю: Действуй Немедленно. Я думаю: Не Откладывай. Я думаю: Срок Действия Предложения Ограничен.

– Помогите!

– Заткните ему рот.

– Ммммммммм. Ммммммммм.

– Так! Режем! Отдиррррррррррраем!

Я старался вообразить, что я – лишь одна из этих спин, дергающих за руку, лишь один из моряков, и что где-то вдалеке они режут масло.

История о званом обеде Катрин Текаквиты, как я уже сказал, апокалиптична. На самом деле, мне ее рассказала моя жена Эдит. Я прекрасно помню тот вечер. Я только вернулся из Оттавы, Ф. договорился, что меня на выходные пустят в Архивы. Мы трое в нашей полуподвальной квартире пользовались лампой солнечного света. Ф. утверждал, что я – единственный, кто может лежать под ней голым, поскольку и он, и Эдит уже видели мой хуй, но не видели друг друга (вранье). Логика непогрешимая, но я все же чувствовал себя неуютно, стягивая перед ними трусы, и действительно я ни за что не позволил бы Эдит раздеться или Ф. – разгуливать голышом.

– Я лучше не буду, – слабо отказывался я.

– Чепуха, дорогой.

– Хоть у кого-то из нас должен быть нормальный загар.

Они смотрели, как я скатываю трусы по коленям, нервничая из-за того, что мог плохо подтереться и следы, наверное, меня выдадут. По правде сказать, я чувствовал, что Ф. использует меня как рекламу собственного тела. В его реальности я был обломками рекламного щита. Выражение его лица, казалось, говорило Эдит: если такая штука может дышать и каждое утром просыпаться, представь себе, каково ебаться со мной.

– Ложись между нами.

– Вытяни ноги.

– Руки убери.

И когда Эдит натерлась «Солнышком на лыжах», я не знал, стоит ли мне возбуждаться. Воскресными вечерами вроде такого Эдит и Ф. обычно кололись чуточкой героина – это безвредно и безопаснее алкоголя. В те дни я принадлежал к старой школе и считал героин наркотиком-убийцей, поэтому всегда отказывался, если они предлагали и мне. В ту ночь меня потрясло, насколько ритуально готовили они подкожный шприц и подогревали герыч.

– Вы чего это так торжественны?

– О, просто так.

Эдит кинулась ко мне и крепко обняла, Ф. присоединился к ней, и я чувствовал себя девушкой из каталога женского белья, о которой мечтают камикадзе перед вылетом.

– Сгиньте! Не подлизывайтесь ко мне. Я стучать не побегу.

– До свидания, мой милый.

– До свидания, друг мой.

– Ох, хватит уже, вы оба. Давайте, дегенераты, летите в свой костыльный рай.

– До свидания, – вновь грустно сказала Эдит, и мне следовало понять, что это был не просто воскресный вечер.