Вечером из города вернулся Тауринь и привез Айвару простой полушерстяной костюмчик с короткими штанишками, ватное пальтецо и две пары обуви — резиновые туфли и резиновые сапожки. На следующее утро его одели в новую одежду, и Эрна позволила ему погулять.

Робко ходил Айвар вокруг дома, не осмеливаясь подойти к детям, которые катались на замерзшем пруду, хотя ему и очень хотелось поскользить по льду. Таким расстроенным увидел его старый Лангстынь, который направлялся в сад закутывать тряпками молодые деревца. Вначале Айвар испугался бородатого старика, но когда тот состроил смешную гримасу и дружески улыбнулся, страх его пропал.

— Нравится тебе у нас? — спросил Лангстынь.

— Не знаю, дедушка… — застенчиво ответил Айвар.

— Яблоки любишь?

Айвар утвердительно кивнул головой и потупил глаза.

— Тогда приходи ко мне в мастерскую, вон туда, в конце конюшни. Я тебя угощу такими сладкими яблоками, каких ты еще не едал. А почему ты не играешь с ребятами?

— А может быть, им не хочется со мной играть.

— Ну и пустяки ты говоришь! — засмеялся Лангстынь. — Почему же им не играть с тобой? — он повернулся в сторону пруда и крикнул: — Инга! Поди сюда!

И сейчас же светловолосый мальчуган подбежал к Лангстыню.

— Зачем звали, дядя Лангстынь? — спросил он, внимательно оглядывая Айвара.

— Вот тебе еще один товарищ, — ответил Лангстынь. — Веди его на пруд и прими в свою ватагу, а после, когда вдосталь набегаетесь, приходите ко мне в мастерскую.

Инга взял Айвара за руку.

— Пойдем.

За каких-нибудь полчаса Айвар перезнакомился и подружился со всеми детьми. У Инги была маленькая сестра, моложе его на два года. Отец Инги — Регут — работал у Тауриня батраком. Другие дети тоже были детьми батраков Тауриня — Ансис и Лида Риекстыни и Робчик Иесалниек, еще совсем малыш, с ним таким «парням», как Инга и Айвар, даже и не пристало водиться. А вот Айвар и Инга, как только познакомились, сразу и подружились, у обоих сразу же нашлись общие интересы.

Побегав некоторое время по льду вместе с ребятами, Инга и Айвар убежали. Инга показал своему новому другу все, что в Ургах казалось ему достойным внимания: каретник, машинный сарай, конюшню и коровник, полный коров. После этого он повел его в людскую избу и показал комнату Регутов. В ней было одно окно, сырые стены, покрытые плесенью; в углу, за печью, стояла старая кровать, а на почерневшей кирпичной лежанке сушилось несколько пар носков и зачиненные варежки. Воздух был тяжелый, пахло дымом. Все остальное напоминало Айвару их комнатенку в батрацкой избушке в Лаверах.

— Ты заходи когда-нибудь ко мне, — сказал Инга. — К тебе в хозяйский дом я приходить не могу.

— Почему? — удивился Айвар.

— Хозяину с хозяйкой не нравится, когда в дом заходят батрацкие дети, — объяснил Инга. — Они нас прогоняют. А сюда ты можешь приходить смело.

Инга показал Айвару свою книгу для чтения и тетрадь, половина страниц ее была исписана большими корявыми буквами.

— Ты это сам писал? — спросил Айвар.

— Ну конечно, я, — не без гордости ответил Инга. — Айна еще не умеет писать. А ты умеешь?

— Немного умею.

— Тогда будущей зимой мы с тобой вместе в школу пойдем.

Когда они снова вышли во двор, у конюшни какой-то молодой плечистый мужчина распрягал лошадь. Заметив ребят, он весело кивнул им головой, внимательно взглянул на Айвара, но ничего не сказал.

— Кто это? — спросил Айвар у Инги.

— Мой папа…

Айвар еще раз внимательно взглянул на мужчину. «Какой он большой и широкоплечий… такой же, как мой папа… Нет, мой папа был еще больше…»

Они посмотрели, как Регут отвел лошадь в стойло, потом пошли к старому Лангстыню: его мастерская находилась тут же, возле конюшни.

Старик стоял у столярного верстака и строгал доску. Пол мастерской был устлан свежей стружкой, а в углу стояло несколько полуготовых ульев.

— Ну что, набегались? — встретил их старик. — Теперь не вредно будет полакомиться.

Лангстынь открыл ящик, разворошил сухое сено и вытащил два больших румяных яблока.

— А ну, закусите.

Ребята жадно принялись за яблоки, наблюдая, как Лангстынь, попыхивая маленькой глиняной трубочкой, строгал доску. Потом он распилил конец одной доски на мелкие разной формы кусочки и показал ребятам, как строить из них разные фигурки и сооружения. Так же, как вчера Ирма, Лангстынь не спеша спрашивал Айвара про его прежнюю жизнь, по временам покрякивая и глубокомысленно ворча себе в бороду:

— Так, так, вот как… Вон как…

Наконец старик сказал:

— Тогда ты нашего поля ягода, кость от нашей кости. Если только не испортят тебя господские харчи… Ну, ничего, держись ближе к нам, тогда тебе жить будет теплей. От тех клещей… — он кивнул в сторону хозяйского дома, — ты никакой любви не дождешься. У них в голове одна дума: как бы побольше нажить добра чужими руками.

Айвар тогда еще не понял, что хотел сказать Лангстынь, осмыслил он эти слова гораздо позднее.

Поиграв с Ингой и поболтав с Лангстынем, Айвар пошел домой. Он пообедал вместе с Ирмой в кухне, и только под вечер ему удалось снова выскользнуть из дому. Он сразу же разыскал в людском доме нового друга. В тот вечер Инга научил Айвара игре в «ричу-рачу».