Валька спрашивает:

– Что тебе снилось?

Я удивленно разглядываю кровавые мозоли. Я с трудом заставляю себя подняться и присесть на кровати. Я почти умер.

Я отвечаю:

– Мне снилось, что я вскапываю огород.

Валька бурчит одно-единственное слово:

– Бабушка.

Сначала я не понимаю:

– Что бабушка?

Но догадываюсь раньше, чем он успевает ответить.

– Я отказался ей помогать, – объясняет Валька. – И она решила припахать тебя. Весна, старик, понимаешь, надо огородом заниматься…

– А у Федьки трактор полетел, – заканчиваю я.

– Она тебе сказала?

Я догадываюсь, но еще не верю. Я смотрю на мозоли, и у меня не укладывается в голове.

– Ты офигел?

Валька пожимает плечами и предлагает:

– Посмотри на себя в зеркало.

Я ползу в ванную, любоваться отражением до крайности усталого парня. Волосы всклокочены, на лбу грязные разводы – вытирал пот.

У меня нет сил злиться.

Я говорю:

– Это свинство.

Шаман фыркает и потягивается. Его моя беда забавляет.

Валька выглядит серьезнее, но я вижу, что он едва сдерживает улыбку. Возможно, через пару дней я тоже буду вспоминать сегодняшнюю ночь со смехом, но пока я недоволен. Я устал до дурноты.

Я принимаю душ, проглатываю приготовленный Гостюхиным нехитрый завтрак, и мы бредем на первую пару. То есть я бреду. Валька, сукин сын, бодр и весел. Он пишет конспект, а я борюсь со сном.

Голова тяжелая. Болят мозоли. Спину ломит.

Ловлю на себе удивленные взгляды.

В перерыве отвожу Вальку в сторону и заявляю:

– Пусть твоя бабушка заплатит.

Решение пришло неожиданно, и в тот момент оно показалось мне весьма удачным. Валька улыбается:

– Молодец, что сам догадался потребовать плату.

– А я имею на нее право?

– Конечно. – Он пожимает плечами. – За все надо платить. Если хочешь брать, надо чего-то отдать. Так заведено.

Я ожидал, что Гостюхин примется спорить, а потому успокаиваюсь:

– Договорились.

– Каким образом она должна тебе заплатить? – интересуется Валька.

Ответа у меня нет, и я снова начинаю злиться:

– Откуда я знаю, как? Пусть придумает сама!

Некоторое время Гостюхин сосредоточенно размышляет, после чего кивает и говорит:

– Я ей передам.

Следующей ночью я занимался любовью с Лидочкой Михайловой.

Не во сне, если вы вдруг об этом подумали, – наяву.

А чтобы вам стало совсем все понятно, скажу, что о третьекурснице Лидочке, томной красавице с длинными каштановыми волосами и синими, как небо, глазами, мечтали все мужики института. Но она была умна, расчетлива и умела выбирать поклонников. С кем она дружила раньше, я не знаю, а на момент нашего знакомства – хотя какое это знакомство? Так, были представлены, оказавшись в одной студенческой компании, – в бойфрендах Лидочки числился Коля Сорокин, мальчик из весьма и весьма обеспеченной семьи. По всем статьям получалось, что спать с первокурсником, который лишь робко кивал ей, встречаясь в коридорах, Лидочке было не с руки.

Но все статьи полетели к черту.

В тот вечер все получилось крайне удачно. Сначала Лидочка зашла ко мне за хлебом. Мы немного поболтали. Потом она ушла, и позвонил Валька, предупредил, что не придет ночевать. Шаман смылся еще днем и до утра не ожидался. Я было приготовился к тоскливому вечеру за учебниками, но вновь вернулась Лидочка, у которой закончился сахар. Мы посмеялись над этим и решили выпить чаю вместе. У нас.

В общем, робость моя постепенно прошла, на ум приходили исключительно подходящие моменту слова и удачные шутки, и все дальнейшее получилось как-то само собой.

На первую лекцию я примчался как на крыльях. Усталости, несмотря на бессонную ночь, не было. Я хотел смеяться и шутить. Мир казался добрым и веселым. Я был счастлив.

До тех пор, пока не встретил Вальку.

Полусонный Гостюхин то и дело зевал, но, увидев меня, собрался и даже подмигнул:

– Понравилось?

И тут я понял, почему Лидочка была со мной столь ласкова.

– Ты?!

Валька махнул рукой:

– Бабушка.

Внутри стало пусто-пусто.

– Вот ведь дрянь!

Гостюхин удивленно раскрыл рот:

– Не понял? В чем дело, Сергей, тебе ведь нравится Лидочка?

Пустота постепенно заполнялась отвращением.

– Но…

Лидочка лежит рядом со мной… Мы целуемся. Вот она стонет. Вот она улыбается. Вот она проводит рукой по моим волосам.

Не по-настоящему.

– Как вы можете так обращаться с людьми?

Валька сразу понял, что я имел в виду. Помрачнел, но оправдываться не стал. Пожал плечами и холодно напомнил:

– Ты сам хотел, чтобы с тобой расплатились. Вот так.