Позади, на равнине, воины поспешно собирали катапульты. Это грозное оружие казалось на первый взгляд нелепым: какие-то рогатки-переростки, оснащенные воротами с толстыми рычагами, при помощи которых натягивались канаты, пригибавшие к земле длинное и тяжелое коромысло, на противоположном конце которого был закреплен тяжеленный противовес. После того как коромысло освобождали, его конец стремительно вздымался вверх и швырял ядро, камень или какой-нибудь еще тяжелый предмет через стену осажденной крепости. Вся конструкция весила, пожалуй, не менее пятисот фунтов, но люди собрали ее буквально играючи, чрезвычайно согласованно, и перешли к следующему орудию. Так что по крайней мере Кейт удалось понять, каким образом средневековым строителям удавалось построить церковь или замок за какие-нибудь два года. Рабочие настолько хорошо знали свое дело, что вряд ли нуждались в руководстве При этом было незаметно, чтобы хоть кто-нибудь из них старался выделиться.

Кейт повернула лошадь и въехала в густой лес, раскинувшийся на север от замка.

Тропинка была узкой, а лес с каждым шагом становился все гуще и темнее. Издали доносилось уханье сов и крики каких-то незнакомых птиц. Кейт было страшновато одной Она миновала дерево, на ветвях которого сидели двенадцать воронов – она пересчитала их, – и подумала, можно ли это истолковать как предзнаменование, а если да, то какое.

Кейт шагом проезжала по лесу; при этом ее мысли отчего-то становились все проще и примитивнее, и ей казалось, что она отодвигается во времени еще дальше назад. Деревья смыкали над головой густые кроны, и внизу было темно, почти как ночью. Она чувствовала себя так, словно заблудилась; в ней нарастала подавленность.

Спустя двадцать минут она выехала на поросшую высокой травой и залитую солнечным светом просторную поляну, и на душе у нее сразу стало легче. На противоположной стороне она увидела разрыв среди деревьев: там продолжалась тропа. Проезжая поляной, Кейт увидела слева замок. На картах, которые она изучала тогда, в этом районе не было обозначено никаких строений, но здесь замок существовал. Освещенный ярким светом замок был маленьким и никак не годился на роль цитадели; скорее его можно было считать просто укрепленным жилищем мелкого феодала. По углам возвышались четыре башенки, а из-за невысокой стены выглядывала крыша из синего сланца. На первый взгляд замок казался милым и даже веселым, но, немного приглядевшись, Кейт заметила, что все окна забраны решетками, часть крыши обвалилась, оставив рваное отверстие, а надворные постройки покосились и еле держались. Поляна, по которой она проезжала, была когда-то лугом перед замком, его, видимо, регулярно выкашивали, но теперь, без присмотра, трава разрослась, а неподалеку от тропы Кейт даже заметила молодой кустарник. Она почувствовала, что окунулась в атмосферу застоя и упадка.

Кейт содрогнулась и заставила лошадь ускорить шаг. При этом она успела заметить, что прямо перед нею здесь прошла в том же направлении другая лошадь. Длинные стебли трав, примятые копытами, распрямлялись прямо у нее на глазах.

Да, здесь действительно совсем недавно кто-то был. Возможно, всего лишь несколько минут назад. Внимательно глядя вперед, Кейт поехала дальше.

Как только она въехала в лес, вокруг нее снова сомкнулась темнота.

В тени земля на тропе была сырой, и в ней отчетливо виднелись свежие следы лошадиных копыт.

Время от времени Кейт останавливала лошадь и внимательно прислушивалась. Но спереди до нее не доносилось ни звука. Неизвестный всадник успел уехать достаточно далеко или же вел себя очень тихо. Пару раз ей показалось, что она слышала негромкий топот копыт по мягкой земле, но уверенности в этом у нее не было.

Скорее всего звуки ей просто мерещились.

Она спешила добраться до Зеленой часовни. До того места, которое на картах двадцатого века именовалось «La chapelle verte morte», Часовня зеленой смерти.

В темноте леса она увидела человека, устало опиравшегося на поваленное дерево, лишь почти поравнявшись с ним. Это был иссохший старик, одетый в плащ из грубой ткани. Голова его была покрыта капюшоном, а в руке он держал топор дровосека.

– Прошу вас, добрый господин, – сказал он, когда Кейт подъехала к нему, – дайте мне хоть что-нибудь поесть. Я беден, и у меня нет пищи. – Он говорил тонким скрипучим голосом.

Кейт, давно не думавшая о еде, вспомнила, что рыцарь Раймонд дал ей небольшой мешочек, который она, отправляясь в путь, привязала к задней луке седла. Развязав его, она нашла там большой ломоть черствого хлеба и несколько кусков вяленой говядины. Еда с виду не казалась особенно аппетитной, особенно теперь, когда от нее сильно пахло лошадиным потом. Она протянула мешочек старику.

Человек нетерпеливо шагнул вперед, протянув костлявую руку за пищей, но вместо мешка с неожиданной силой схватил Кейт за запястье и попытался резким движением стащить ее с седла. Он противно кудахтал от радости, что его уловка удалась; капюшон откинулся с головы, и Кейт увидела, что этот человек моложе, чем показался ей сначала. Спереди, из полумрака по сторонам тропы, почти беззвучно показались еще три человека, и Кейт поняла, что это годины, крестьяне-бандиты. Девушка все еще держалась в седле, но было ясно, что долго сопротивляться она не сможет. Она попыталась пришпорить пятками лошадь, но животное было утомлено и не желало никуда скакать. «Старик» продолжал тянуть ее за руку, невнятно приговаривая при этом:

– Глупый мальчишка! Безмозглый мальчишка!

Кейт не знала, что делать. Неожиданно для самой себя она принялась звать на помощь, отчаянно завопила во всю силу легких. Этот крик, казалось, обескуражил врагов; они замялись на несколько секунд, прежде чем присоединиться к старшему. Но за эти мгновения они успели услышать топот скачущей лошади и мужской голос, ревущий боевой клич. Годины переглянулись и мгновенно исчезли в лесу. Все, кроме тощего: он все так же цеплялся за руку Кейт, а оставшись в одиночестве, замахнулся на нее топором.