Он провел две черты на мозге.

– Теперь вторая проблема: как нам определить время начала приступа? Мы же должны четко знать, когда применить блокирующий шок. К счастью, те же самые электроды, которые мы применяем для посылки разряда, могут быть также использованы для «считывания» электрической активности мозга. Каждому приступу предшествует вполне определенный рисунок электрической активности.

Эллис замолчал и взглянул на Бенсона, потом на аудиторию.

– То есть мы имеем дело с системой обратной связи – те же самые электроды используются для определения начала очередного припадка и для электрошока, прерывающего этот припадок. Механизм системы обратной связи контролируется компьютером.

Он нарисовал крошечный квадратик на шее схематического пациента.

– Мы в ЦНПИ разработали компьютер, который будет вести наблюдение за электрической активностью мозга: зафиксировав начало нового приступа, он направит соответствующий электрошок в нужный участок мозга. Этот компьютер имеет размеры обычной почтовой марки и весит одну десятую унции. Его имплантируют под кожу шеи пациента.

Эллис нарисовал эллипс под шеей и соединил его проводками с квадратиком компьютера.

– Компьютер будет снабжен энергетической установкой типа «Хэндлер Пи-Пи-Джей» с плутониевым наполнителем, который мы имплантируем под кожу, в плечевую мышцу. Таким образом, пациент будет на полном самообеспечении. Энергетическая установка способна постоянно и надежно вырабатывать энергию в течение двадцати лет, – он ткнул мелом в разные части диаграммы. – Такова полная цепь системы обратной связи: мозг – электроды – компьютер – энергетическая установка – и снова мозг. Замкнутое кольцо без каких-либо внешних элементов.

Он обернулся к Бенсону, следившему за дискуссией с выражением подчеркнутого безразличия.

– Мистер Бенсон, у вас есть какие-нибудь замечания?

Росс издала сдавленный стон. Эллис прямо-таки старался ему досадить. Это очень жестоко – даже для хирурга.

– Нет, – ответил Бенсон. – Мне нечего сказать, – и зевнул.

Когда Бенсона выкатили из аудитории, Росс удалилась вместе с ним. Ей не было необходимости сопровождать его, но ее беспокоило состояние пациента, и она чувствовала себя немного виноватой в том, как с ним обошелся Эллис.

– Как вам это понравилось? – спросила она.

– По-своему было интересно.

– В каком смысле?

– Ну, дискуссия проходила в сугубо медицинском плане. Мне думалось, что она будет больше выдержана в философском ключе.

– Мы же практикующие врачи, – сказала она, улыбаясь, – и нас интересуют практические проблемы.

Бенсон тоже улыбнулся.

– Как и Ньютона. Что может быть более практичным, чем ответ на вопрос, отчего яблоко падает с дерева.

– Вы и впрямь усматриваете в этом философский смысл?

Бенсон кивнул и посерьезнел.

– Да – и вы тоже. Вы только притворяетесь, будто это не так.

Она остановилась посреди коридора, глядя вслед Бенсону, которого покатили к лифту. Бенсон, Моррис и полицейский стали ждать у дверей. Моррис нетерпеливо, даже свирепо, нажимал кнопку вызова. Наконец лифт подъехал, и они вошли внутрь. Бенсон махнул ей на прощанье рукой, и двери закрылись.

Она пошла обратно в аудиторию.

– …продолжались более десяти лет, – говорил Эллис. – Вначале мы имели дело с кардиостимуляторами, когда для замены батареек требовалось небольшое хирургическое вмешательство почти каждый год. Эта процедура малоприятна как для хирурга, так и для пациента. Ядерная энергетическая установка вполне надежна и может быть использована в течение длительного времени. Мы, вероятно, заменим установку не ранее 1990 года – если мистер Бенсон к тому времени будет все еще жив.

Джанет Росс проскользнула в зал и села, когда был задан следующий вопрос:

– Но как вы определите, какой из сорока электродов должен предотвратить приступ?

– Мы имплантируем все электроды, – ответил Эллис, – и замкнем их на компьютер. Все электроды будут в рабочем режиме круглосуточно. Через сутки после операции мы стимулируем электроды по радио и определим, какой из них функционирует наиболее эффективно. Впоследствии мы будем активизировать их с помощью дистанционного управления.

Откуда– то из средних рядов раздался кашель и знакомый голос произнес:

– Эти технические детали представляют определенный интерес, но мне кажется, они уводят от главной проблемы. – Росс посмотрела на выступающего: Мэнон. Мэнону было лет семьдесят пять – он давно занимал должность почетного профессора и редко появлялся в клинике. Когда же он все-таки приходил, к нему относились как к старому чудаку, давно растратившему весь свой былой талант и безнадежно отставшему от современного уровня развития научной мысли. – Мне представляется, что этот пациент является психотиком.

– Это преувеличение, – возразил Эллис.

– Возможно. Но, во всяком случае, у него явно проявляется острое расстройство личностных ориентаций. Мне представляется тревожным то, что в его сознании отождествляются люди и машины.

– Расстройство личности – составляющая его заболевания, – сказал Эллис. – В недавней статье Харлея, сотрудника Йельского университета, отмечалось, что у пятидесяти процентов эпилептиков с пораженной височной долей наблюдаются симптомы распада личности, что никак не связано с припадками как таковыми.