— Расскажи, облегчи душу, — Ленка, в лёгком розовом пеньюаре, компактно уложившая свою полную грудь на голубую скатерть, буквально вперилась в меня серо-голубеющимими глазами.

Я хорошо помню день, когда это случилось. После обеда у Ленки отошли воды. Она выглядела умиротворённой и обреченной одновременно. Ей помогали сесть в машину скорой помощи, а я боролась с истерикой, потому что меня в роддом не взяли, объяснив это самым глупым образом — будто бы я грохнусь в обморок. Ненужный хлам под ногами. А я собиралась держать её за руку! Толстая фельдшерица пригрозила, что от увиденного у меня может навсегда пропасть желание стать матерью, какая-то там психологическая травма. Им не понять, что, разлучая нас, они наносят мне гораздо более тяжелую травму, физическую! Я бесцельно прослонялась весь день, изучая окрестности.

Местность была малознакомой. По решению, принятому на семейном совете, рожать нас отправили за границу — в Латвию. Под крылышко одной из многочисленных Ленкиных бабушек, двоюродной тётки её мамы Юлии Генриховны. Чистота и близость западной цивилизации внушали родителям надежду, что всё будет "картиба-а". По-местному это значит "в порядке". Однако цивилизация располагалась в ближайшем волостном центре, куда подругу повезли рожать, а я осталась на хуторе, затерявшемся среди аккуратных лесов и полей.

Уже под вечер я обнаружила себя на поваленном дереве, возле небольшого озерца. По краям, но довольно далеко от берега, плавали кувшинки. Легкий ветер прогонял по воде рябь и цветы колыхались в оранжево-багровой подсветке заката, притягивая взгляд. Гармонию близящейся ночи беспардонно портили комары. Эти твари искусали мои плечи, шею и голые щиколотки, оставив каплю более голодным и злющим слепням, которые всегда караулили меня около хлева коровы Сармы.

Пора было возвращаться назад. Честно говоря, я не очень хорошо представляла, где нахожусь, но это не пугало. В голове роились мысли о подруге, одна другой ужаснее. Местный лес, днём казавшийся безобидным, по заграничному причёсанным и прополотым, сомкнулся плотной стеной, не упуская возможность лишний раз полоснуть веткой по лицу, выдрать клок и без того жидких волос. Совсем стемнело, когда я выбралась на дорогу. Только вот в какую сторону идти дальше, не было ни малейшего понятия. Недолго думая, свернула направо, в конце концов куда-нибудь да выйду. Темнота сгущалась, плюс ко всему, непрошенный, пролился дождь. Где-то между ветвей мелькнул яркий свет. По просочившемуся запаху дыма я догадалась про костёр, даже обрадовалась. Но тут же закралось сомнение: а вдруг там лесорубы-маньяки с остро заточенными топорами? Надо тихонечко подобраться, разведать обстановку. Моим глазам предстал маленький уютный островок земли, свободный от серьёзной растительности и окруженный ёлками, палками, бесхозным сухостоем. Прямо напротив меня росли два единственно высоких лиственных дерева, которые переплелись между собой стволами. Одно тянулось вверх, другое склонялось к земле, пышной кроной образуя искусный навес. Под навесом ненасытное пламя хрустело дровами, а вместо маньяков на земле сидела длинноволосая женщина. Чуть поодаль валялись чьи-то вещи: рюкзаки, одеяла, сапоги. Ничего опасного и угрожающего моей драгоценной жизни. "Вперёд, Анка!" — взяла себя мысленно за шкирку и вывела на свет.

Женщина оказалась молодой и симпатичной. Она близоруко сощурилась в мою сторону и жестом пригласила в тёплое укрытие:

— Садись ближе к огню, ты вся промокла!

Без лишних уговоров я с удовольствием уселась рядом.

— Чего бродишь так поздно, потерялась?

— Ага…

Она приветливо улыбнулась:

— Ничего страшного, здесь всё близко, согреешься и найдёшься.

Некоторое время мы молчали. Я исподволь рассматривала её красивое нервное лицо:

— Вы на рыбалку приехали?

Она загадочно тряхнула густой шевелюрой:

— Нет. Этот костёр развели рыбаки. А я остановилась здесь немного отдохнуть…

И снова тишина, только шум листвы и потрескивание дров.

— Вы тоже потерялись?

— Потерялась… — женщина внимательно посмотрела на меня. — Наверное да, потерялась. Вообще-то, я ищу своего сына.

Всё это звучало как-то странно. Ищет человек сына в лесу тёмной ночью. А сыну, судя по маминой внешности, от силы лет пять, максимум семь. Конечно, если она рожала как моя Ленка — в шестнадцать лет. Воспоминание о подруге больно кольнуло в сердце. Как она там?

— Не переживай! Ты вся извелась… Увидишь, всё наладится, — странная мамаша оказалась ещё и телепатом.

Я опять сконцентрировалась на том, что она говорила до этого. Ах да, она потеряла ребёнка в лесу. Мало ли, убежал за птичками или ягодами и заблудился. Я бы носилась вокруг и орала благим матом "ау" до хрипоты и изнеможения! А она сидит, чему-то улыбается. Интересно чему?..

— Хотите, поищем вместе? — на секунду я представила оборванного, голодного малыша, скрючившегося под кустом, и мне стало не по себе.

— Нет, спасибо, я сама, — незнакомка вытянула ладони к огню и растопырила пальцы.

— Знаешь, возможно ты встретишь его там, — она неопределённо кивнула в сторону леса. — Скажи, что я ищу и очень боюсь за него.

Дождь уже закончился и меня нестерпимо потянуло домой.

— Иди по той дороге до развилки, потом свернёшь налево.

Я поднялась:

— А как зовут вашего сына?

— М-м…н, — она произнесла имя невнятно и, по-моему, оно было прибалтийским, переспрашивать я постеснялась.

Уже отойдя на значительное расстояние, мне пришла в голову мысль, что надо было узнать и её имя. Но когда я вернулась, на полянке никого не было, только огонь дожевывал тлеющие головешки и белый пепел шевелился вокруг них, словно дышал.

Я быстро добралась до дому. По словам бабы Вии, известий о Лене не поступало. Решив с утра пораньше отправиться в больницу на маршрутке, я завалилась на кровать и тут же уснула. В последний момент, проваливаясь в сон, подумала — откуда блуждающая по лесу мать могла знать дорогу на наш хутор, ведь названия я ей не говорила и мы не познакомились?