Заявив Центру и полякам, что он берется обеспечить посадочную площадку для самолетов в Михеровском лесу, Каплун взял на себя огромную ответственность. Но какой настоящий партизанский командир боялся ответственности!

Долго искал «Меркурий» в урочище Михерово подходящую поляну с достаточно твердым грунтом, пока не облюбовал одну недалеко от лагеря под деревней Ляховцы, километрах в пяти от станции Хотислав на железной дороге Брест — Ковель. Впрочем, между станцией и заветной поляной лежало почти непроходимое лесное болото.

— Ничего! — сказал комбриг. — Сойдет, хоть и болото рядом. Трава еще низкая. Вот только гарнизон немецкий в Ляховцах и станция Хотислав под боком. Да до Малориты всего двенадцать километров.

Козубовский тщательно измерил поляну. Радист Каплуна — рации имелись только в штабе бригады — передал эти размеры Центру.

Центр, посоветовавшись с авиаторами, приказал разровнять землю и расширить поляну в одну сторону до ста пятидесяти метров.

Через связных Миколая Ободовского, полесского поэта и учителя, ставшего начальником разведки у Каплуна, достали в деревнях под самым строгим секретом пилы и топоры. Темной апрельской ночью спилили самые высокие корабельные сосны с подлетной стороны, поросшей редколесьем, утащили эти деревья далеко в сторону, как могли замаскировали пни со свежими срезами, сочившимися пахучей жидкой смолой. Весна в тот год выдалась холодная, под утро порой потрескивала под ногами схваченная заморозком прошлогодняя лесная трава.

Поляки с радостью и охотой включились в строительство секретного лесного аэродрома. Поляна оказалась давно задерневшей пашней. Рядом находилась сгоревшая лесничевка. Когда-то здесь жил «гаевый» — польский лесник. Видно, немало труда положил михеровский «гаевый» на эту пашню в лесу. Теперь партизанам бригады Каплуна надо было вырубить множество молодых деревьев на этой залежи, выровнять борозды, засыпать ямы. Основные земляные работы велись за спиной у немцев с 25 апреля по конец месяца, но к началу мая посадочная площадка была готова лишь вчерне.

Лишь в 1973 году меня разыскал один из строителей этого тайного лесного аэродрома — бывший юный разведчик Каплуна Иосиф Романович Дежурко, ныне учитель математики сельской школы в Полторановичах Пинского района Брестской области.

Приведу выдержки из военного дневника этого полещука-партизана:

«24 апреля 1944 года. В расположении нашей бригады появилось несколько человек поляков. На вид очень интеллигентные люди, одеты по-городскому. Они усиленно изучают русский язык. С собой принесли томик Пушкина. По этой книжке они учатся читать и выговаривать русские слова. В этом деле им помогают командиры разведчиков Н. А. Ободовский и А. А. Сологуб. Работаем, пилим лес, копаем землю…»

Ни Иосиф Дежурко, ни его друзья по бригаде не знали, кого и зачем они собираются отправить на Большую землю. Некоторые партизаны вообще не видели смысла в перекапывании земли в заблокированном лесу, готовы были на все, лишь бы вырваться из этой гиблой западни.

«Никто, — записал в дневнике Дежурко, — не мог подумать, что среди нас есть несколько человек, у которых не выдержат нервы. Им начало казаться, что топчемся в Михерово безо всякой цели, что все лишения, переносимые нами, напрасны. Комбриг разрешил им уйти за линию фронта. И они ушли. Но среди ушедших не было ни одного из моих товарищей. Мы очень гордились этим».

«Гораздо позже, — добавляет бывший партизан-каплуновец, — мы узнали, что выполняли важнейшее правительственное задание».

Во всей округе шныряли агенты абвера, СД, контрразведки рейхскомиссариата «Украина» и генерального комиссариата Волыни и Подолии. Двух немецких шпионов удалось обезвредить Матеюку на Припяти. Появился и третий.

«ТАДЕК»: «25–30 апреля. Строим аэродром. Часовые задержали немца. Представляется немцем из Силезии. Убежал, мол, и желает присоединиться к партизанам. Обращаются с ним хорошо. Но когда требуют от него работы, отказывается, смотрит волком. Возникает твердое подозрение, что он шпион. С ним и поступают как со шпионом».

КОЗУБОВСКИЙ: «Этот немец находился в моем отряде (имени Котовского) более недели. Мне он заявил, что является социал-демократом и, хотя перешел к партизанам, по немцам стрелять не будет, так как это его нация. Все же я выдал ему винтовку и патроны и зачислил в отряд, поставив под наблюдение. Через несколько дней он пытался убежать с оружием и двумя лентами патронов, но часовые поймали его и привели ко мне. На допросе он признался мне, что немцы прислали его расследовать места расположения партизан в урочище Михерово. Собрав нужные сведения, он намеревался уйти обратно к немцам. После этого я расстрелял его».

Первого мая комбриг Каплун накормил партизан праздничным обедом — вареным воловьим мясом с бульбой. Хлеба в обрез. Для командиров и гостей нашлось немного самогона с березовым соком. На аэродроме не работали. Слушали по радио речь Сталина, полную надежды и веры в победу.

«ТАДЕК»: «Кабы не голод, чесотка и вши — все было бы хорошо!.. Строим аэродром. Сегодня часовые поймали летчика. Утверждает, что убежал от немцев и хочет в партизаны. Но девушки-партизанки, знающие его, разоблачили летчика как немецкого прихвостня, угнетавшего жителей. Надо быть бдительным..»