***

Сафена закрывала ставни, когда вдруг до нее донеслась какая-то возня под окнами. Она привыкла не уделять большого внимания ночным шорохам, однако что-то в этом приглушенном шуме ее насторожило. Женщина замешкалась возле окна и прислушалась.

Похоже, кто-то бродил возле таверны, натыкаясь на стены, словно в тщетной попытке нащупать вход.

Сафена взяла со стола лампу, зажгла ее и выглянула, но никого не увидела. Слабенький свет масляной лампы с коротким фитилем едва-едва выхватывал из ночной темноты кусочек улицы.

Тогда Сафена высунулась почти до середины туловища, держа лампу в вытянутой руке. Вот оно, есть! Ей почудилось, что она уловила какое-то движение. Неясная тень мелькнула на стене дома напротив…

– Кто здесь?
– спросила Сафена, стараясь говорить внушительным тоном.
– Имей в виду, бродяга, - мы уже закрыли на ночь двери и ни за что их не откроем.

Она напрягла слух, прищурилась, мучительно всматриваясь в темноту. Там совершенно явно кто-то стоял. Сафена ощущала на себе его взгляд, и от этого ей сделалось не по себе. Женщине показалось, что она совершенно не защищена, что от ночного гостя нет и не может быть никакого спасения и что надежные стены таверны вот-вот рухнут, оставив Сафену наедине с полной опасности ночью… Впрочем, чувство это длилось недолго и скоро исчезло.

Тень внизу застыла на месте, потом заколебалась, как будто некто, кому она принадлежала, шатался и с трудом удерживался на ногах.

– Эй, если ты пьян, то ступай домой, - приказала Сафена.
– Говорят тебе, здесь не ночлежка. Мы не пускаем переночевать пьяниц.

Тень опять пошевелилась, затем донесся приглушенный стон. Сафене стало жутко.

Она уже совсем было собралась захлопнуть ставни и заложить засов, когда стон повторился. Теперь Сафена уже разобрала слова:

– Помогите… Помогите мне…

Человек - или некое существо, которое выдавало себя за человека, - тянул это слово на все лады, распевая его низким голосом, звучавшим словно бы из самой утробы.

– Помоги-и-ите… Помогите-е-е…

Сафена взяла кувшин для умывания и подержала его на весу, раздумывая, не стоит ли вылить содержимое сосуда на голову непрошеному гостю. Однако тут ее чуткий слух уловил еще один характерный звук - звон монет.

– Я рассыпал деньги, - жаловался голос.
– Я ничего не вижу… Я потеряю все, что имею… Дайте мне свет, умоляю. Дайте мне лампу со светом! Я не могу сидеть здесь всю ночь и стеречь мои деньги. О, помогите! Помогите! Мне дурно, мне нужны мои деньги!…

Сафена опять посветила лампой в окно, и ей показалось, что она видит, как в слабом огне поблескивают золотые кругляшки.

От сильных переживаний у нее даже онемели губы. Золото! Она не видела золотых монет уже десяток лет. Ни единой золотой монетки! В Хеннгале давно забыли, как выглядят настоящие деньги. Теперь здесь принято менять колбасу на рубаху, а сено - на упряжь, и лишь выпивку покупают на медяки.

Имея настоящие деньги, можно уехать из Хеннгаля куда глаза глядят, подальше от проклятых болот. Говорят в Тугарде можно жить. В больших, красивых городах. Пока еще можно. А вот в Хеннгале становится по-настоящему страшно… До Катаклизма это был милый процветающий городок. Теперь же…

– Помогите, - заклинал низкий голос.
– Я рассыпал все мои деньги… мое золото… о, мое золото…

– Иду, - решилась Сафена.

Кому бы ни принадлежал голос, монеты-то были самые что ни на есть настоящие. Да и кто из слуа сумел бы пробраться в Хеннгаль незамеченным? Ночью ворота закрыты, а днем упыри ходить не осмеливаются. Всем известно, что яркий солнечный свет их убивает.

«Люди пропадают», - мелькнули в голове Сафены ее же собственные предостережения.

«Никто из посетителей таверны за все это время не пропал», - возразил ей другой внутренний голос.

И это тоже было правдой.

Сафена открыла дверь и ступила на улицу…

***

Пенна проснулась от того, что кто-то вышиб дверь в ее каморку мощным ударом ноги. Пенна подскочила на своем неудобном матрасе, привычно схватилась за рукоять кинжала, однако ее пальцы сомкнулись над пустотой - кинжал она утратила вчера, во время визита к целительнице, к Желтой Игинуш.

Впрочем, паниковать было рано. На пороге стоял хозяин таверны «Палка и колесо». Пенна с облегчением перевела дыхание.

– Вы напугали меня, - призналась она.
– Вы всегда так врываетесь к постояльцам?

– Не помню, - отмахнулся он.
– У меня давно уже не было никаких постояльцев. Ты первая за много лет.

– Понятно.
– Пенна засмеялась от облегчения.

– Вставай, - приказал он.

Пенна послушно встала и направилась вслед за ним к выходу. Они спустились и общий зал.

– Смотри, - показал хозяин.

Пенна обвела глазами зал. Следы вчерашней трапезы, неубранные плошки, винные лужи на столах и на полу…