Кузьма Коверя торговал тканями. Вез на Русь шелка и парчу с Каспия. Покупал шелк у ханьских купцов, парчу вез из италийских стран, сукна — из Новгорода, ковры — из Хорезма. В Хорезм и италийские страны увозил соболей, бобров, куницу, белку и рыжую лису.

Василий Капица пришел в Москву из Новгорода при князе Иване Ивановиче. Имел торги в Твери, в Рязани, в Новгороде Нижнем, держал торговлю в Сарае до ордынской замятии. Встала замятия, продал свой торг купцам-христианам. В Каспийское море ходить перестал, плавали ныне его лодии и струги по Ладоге, Волхову, по Шексне, по Волге, по Оке, по Москве-реке, заплывали в Варяжское море, уплывали в ганзейские города.

— Чем торгуешь?— спрашивал Василий Вельяминов у Капицы.

— Чем же торговать-то?— отвечал Капица.— Что дешевле купишь, то дешевле и продашь!

Отвечал загадками, как воск был мягок с тысяцким, как воск и стекал меж пальцев.

Князь Иван знал, каким товаром торгует Капица, брал тамгу с того товара, дал большие заказы на много лет вперед и взял с купца клятву молчать. Купца не надо упрашивать, чтобы молчал, и без клятвы рад скрыть от чужих глаз, чем торгует. Торговал Василий Капица допреж всего серебром, деньгами торговал: ссужал купцов под большой заклад. Самый удобный товар: ни лодию не надо спускать на воду, ни струги гонять, ни караваны вести по опасным дорогам. Дал рубль — получи два рубля. Возили его струги на большие торги в Новгород, в Новгород Нижний, во Владимир, в Москву, в Суздаль, в Ярославль, на Белоозеро, в Переяславль рязанский. Продавал товар необъемный, но дорогой: восточные пряности и сладости: перец, горчицу, травы лечебные, корицу, гвоздику, красные рассыпчатые плоды из Хорезма и Дербента — гранаты, сушеные дыни, свежие не успевали дойти долгим и кружным путем. Был он знатоком ремесленных изделий, умел оценить вещь с первого взгляда. На хорезмских, багдадских, кафских и ордынских базарах, где бродили вещи старинных мастеров из одних рук в другие, соколиным глазом выбирал драгоценность и выхватывал у невежественного торговца. Но не редкими же вещами держится богатство торгового гостя! Великий князь Иван заказал Капице оружие: мечи, арабские сабли, наконечники для копий, каленые наконечники для стрел, кольчужную проволоку. Выгоден заказ, но и труден в исполнении. Хорезм продал бы оружие, хулагиды к тому времени вооружили бы черта, лишь бы он подрубил мечом Большую Орду. А как провезти? Ханы в Сарае запрещали перевоз оружия на Русь. Нашли бы оружие — купцу и всем приказчикам смерть. Капица ловок был, умел использовать ордынскую замятию. Заяицкая Орда так же, как и хулагиды, не стояла за интересы саранских ханов. Капица вез оружие арабских мастеров через Тевризское царство, где ненавидели Орду Джучиева улуса, в Каспийское море, Каспийским морем на Яик, по Яику, отдавая богатую тамгу, провозил до Каменного пояса, а оттуда с Яика волоком перетаскивали струги на реку Белую, по Белой шли в Каму, с Камы поднимались по Ветлуге до волока на приток Сухоны — реку Юг, Югом приводили караван в Великий Устюг. И Орде недоступно, и чужому глазу не видно. Умер Иван Иванович, все расчеты по перевозу оружия перешли от князя к Дмитрию Монастыреву. Тысяцкий Вельяминов оставался в неведении, что было главным товаром в торговле Василия Капицы. Знал о товаре Капицы и князь Дмитрий.

Тимофей Весяков пришел в Москву с рязанской земли. Торговал зерном, овощами, сеном и гонял гурты скота по городам.

Дмитрий сидел в отцовском кресле. Купцы, прежде чем сесть на боярскую лавку, расставили подарки. Дмитрий сделал знак гридням, подарки унесли, он на них и не взглянул.

— Вольно ли гостям торговым в Москве?— спросил Дмитрий.

Купцы помалкивали из осторожности, догадывались, что князь пригласил их неспроста. Не спешили с ответом, зная, что торопливое слово может дорого здесь обойтись.

— Если не вольготно кому, путь из Москвы чист! — добавил князь.

Кузьма Коверя был немолод, но и далеко ему оставалось до старости, товар его при всех князьях надобен, сукно да женские ткани всегда найдут спрос. Был он худ, прогонист, быстр и нетерпелив. Огладил бороду и решился молвить:

— Насильно никто нас в Москву не гнал...

— Нужен вам торг в Москве, во Владимире, в Суздали, в Новгороде Нижнем?

— Без этих городов — тощо будет!— ответил Коверя.

— Надумал я, — продолжал Дмитрий,— ставить град Москву каменный. Камню огонь не страшен, и разоритель не достанет. Чем гости торговые делу подсобят?

Мялись купцы, не зная, как отозваться.

— Каждый земледелец,— продолжал Дмитрий,— даст подводы и будет возить камни десять дней в месяце. Каждый торговый человек отдаст десятину со своего дохода... Каждый посадский и городской десять дней в месяц будет класть камень. Вам, торговые гости, кормить тех, кто стены будет ставить!

С лавки поднялся Тимофей Весяков.

— О кормах меня, князь, спроси... Сколько людей сразу будет на работе?

— Сколько будет — всех и кормить.

— Ты, Тимофей, возрадовался! — сказал Капица.— Твой товар пойдет в ход!

— У каждого свой час!— отрубил Дмитрий.— Кто не отзовется, тому по земле владимирской не торговать!

Купцы потянули к выходу, князь остановил Капицу.

— Говорят, на Устюжне рудознатцы нашлись,— сказал Дмитрий.

— Слышал об этом,— молвил Капица.— Собирают болотную руду... На озерах в застойных травяницах...

— То дело старое! — заметил князь.— Слух о Каменном поясе. Там железо берут прямо с земли. Как везти оттуда?

— Дорогое дело, князь!

— По реке Белой на Каму, с Камы на Ветлугу, а с Ветлуги путь на Устюжну тебе знаком, Василий...

— Долгий путь! — осторожничал Капица.

— Бери, Василий, торг! Десять лет не будет тамги на твой товар. Если еще раз придет ратью Орда, все разорит!

— Я не супротив! — сказал Капица.— Плавить железо и сделать оружие из своего железа — дело громадное! Где люди?

— Ты дело бери, а люди — моя забота! — заключил Дмитрий.

Иеромонах Троицкой обители, старец Афанасий, записал в летописи:

«Того же лета князь великий Дмитрей Иванович заложил град Москву каменный и начаша делать беспрестанно. И всех князей русских привожаше под свою волю, а которые не повиновахуся воле его и на тех нача посягати».

Еще записал иеромонах, что идут на Москву людишки со всех удельных княжеств, идут под благословение иегумена Сергия, а Сергий, благословя, шлет их в Углич, на Белоозеро, на Устюжну. В тех далеких землях людишки собирают железную руду на болотах, долбят кайлой на Каменном поясе, куют железо.

Сергий каждый понедельник после заутрени прочитывал записанное иеромонахом. Наткнулся на строчки в летописи о людишках и затер эти строчки пшеничной мукой.

— Разве то неправда?— спросил Афанасий.