— Заходите. О чем хотите говорить? Я нянечка всего-навсего, подрядилась убрать после ремонта свои комнаты.

Объяснила, что хочу встретиться с ветеранами роддома, работающими в семидесятые годы.

Нянечка, назвавшаяся Ниной Петровной, объяснила, что в роддоме недавно, и посоветовала придти завтра, когда будет новый главный врач или еще лучше дождаться окончания ремонта и посмотреть личные дела работающих. Попрощавшись, я поехала в гостиницу. Проезжая по центральной торговой улице, в фирменном магазине Ив Рош купила подарок жене Сергея Александровича кое-что из косметики, на стол взяла торт.

У брата первого мужа я родной человек. Помянули Валерия и мою маму, выпили за упокой их душ. Мама Валерия и Сергея — Евдокия Андреевна пожалела, что с Кириллом всё пошло наперекосяк, напомнила, не послушалась её, пошла в еврейскую семью.

— Еврейские семьи обычно крепкие, — не согласилась со свекровью жена Сергея Людмила.

— У Комаровских ничего еврейского, кроме фамилии. У отца Кирилла польские корни, в который раз объясняла я. Евдокия Ивановна продолжала считать семью еврейской. Сергей и Людмила советовали, не раздумывая, разводиться.

Поделилась первыми шагами поисков сестры. Сергей неожиданно вспомнил позапрошлогодний инцидент в Питере, когда за меня принял молодую женщину.

— Стою в очереди на Большой Морской в авиакассу, впереди двое. Вдруг подходишь ты, говоришь: я за молодым человеком заняла и отошла в справочную, становишься впереди, не обращая на меня внимания. Я, хватаю тебя за плечи и поворачиваю: Ленка, ты что, не узнаешь, или обиделась?

— Что себе позволяете? — возмутилась девушка. — Обознались, а хватать чего! Милиционера позвать?

— Я стою, хлопаю глазами и ничего не соображаю.

— Ты, Лена, или нет?

— Никакая вам ни Лена, спутали с кем-то!

Пришлось извиниться. Девушка твоя точная копия! На похоронах мамы, я не вспомнил ту встречу, а когда уехал, стукнуло. В Питере встретилась твоя сестра — близняшка! Искать надо в Питере!

— Может, как и ты приезжала по делам из другого города, — высказал сомнение Максим, сын.

— Не исключено, — согласился Сергей. — Не прислушивался, куда она брала билет.

***

Исполняющая обязанность главного врача, оказалась в курсе моего интереса и что-то заподозрила.

— Какой год вас интересует? — спросила с порога. Услышав про середину семидесятых, успокоилась и стала доброжелательнее, даже улыбнулась.

— Так старо выгляжу, что могла в те годы работать?

— Извините, ради Бога! Не вас лично имею в виду. Прошу только познакомить, свести с кем-то из тех людей.

— А зачем вам? Хотите встретиться с акушеркой, что принимала вас? Я кивнула.

— Роды были неудачные?

— Нет-нет, что вы! Мама тогда не отблагодарила акушерку и завещала найти её, отблагодарить. Обещала маме.

— А что с вашей мамой, судя по вашему возрасту, она не была старая?

– Рак, — не соврала на этот раз я.

— Вам следует обратиться в райздрав. Я здесь сравнительно недавно. Многие десятилетиями работают, но назвать конкретно… Откроемся через две недели, люди выйдут на работу, тогда и приходите.

Я молча положила перед ней тысячную купюру. У нее от удивления глаза полезли на лоб.

— Мне? За что?

— Ускорить процесс.

Она передвинула купюру ко мне. Я объяснила, что приехала из Москвы и время лимитировано.

— Не представляю, как вам помочь. Могу назвать двух акушерок, очень давно работают, но как их найти, как давно работают — не знаю. Кадровичка еще не вышла, чтобы посмотреть личные дела.

Я записала фамилии и поднялась, поблагодарила за уделенное время.

— Деньги заберите! — потребовала врач.

Объяснила, это плата за потраченное на меня время, она продолжала отказываться и я забрала деньги. В провинции еще сохранились гордые люди, — подумала я. — Москвичка взяла бы, не раздумывая.

Саша, ожидавший в машине, по моему лицу догадался, визит безуспешный.

— Едем в Адресный стол, — сказала я.

Дежурная потребовала кучу дополнительной информации о разыскиваемых женщинах — год и место рождения. Пришлось долго её уговаривать и только после того, как вместе с листком запроса в окошечко упала голубая купюра, девушка согласила выдать компьютерную распечатку всех Воронцовых и Бодровых старше сорока пяти, проживающих в Самаре. Таких набралось две страницы.