— Обещай заплатить, сколько потребуют, только найди нужные мне справки!

— С сестрой связаны? — спросила Варя, когда я отключилась.

— Пытаюсь установить, кто выписывал справку о моем рождении. Этот человек знает о сестре.

Рассказала о своих безуспешных поисках. Варя поинтересовалась, где провела последний уик-энд. Оказывается, заходила с Сашенькой к нам и Даша призналась, что улетела куда-то отдыхать. Пришлось признаться, что летала в Ниццу.

— С Халецким Мишей? — уточнила она. И опять пришлось признаться, потому что через день — два подруги все равно доложат. Дальше посыпались вопросы насколько у нас серьезно, знает ли Кирилл.

Как и Софье Михайловне, честно призналась, что нахожусь на перепутье. С Кириллом вряд ли сложится. Михаил нравится, насчет "серьезно" в обозримом будущем никаких планов. Замуж больше не собираюсь.

— Вы оба самостоятельны, у тебя салон, вполне можешь не зависеть от Кирилла.

— Это меня и успокаивает, позволяет держаться с достоинством и не беспокоиться о будущем. Не только салон. Дом в Жуковке и квартиру в Люблино, всё я принесла с собой.

Варя посочувствовала моим колебаниям, пожалела, призналась, хотела бы, чтобы я осталась с Кириллом. Он ей нравится.

Из детской послышались крики, и мы кинулись к детям.

18

Наконец раздался долгожданный звонок из Самары. Аня сказала, что за разрешение покопаться в чужом архиве требуют 250 долларов. Я не поверила, но успокоила, все труды оплачу и завтра буду в Самаре.

Заказала нам с Сашей билеты на утренний самолет и во вторник днем встретилась с Аней. В копии, снятой Анной со страницы книги дежурств приемного отделения роддома, значились четыре фамилии. С ними я поехала в роддом. Среди фамилий была и Воронцова Светлана Васильевна, её назвала главврач в первый визит, и мы искали через Адресное бюро. Телефона у неё нет, Саша заезжал домой и не застал, соседка сказала, что пока роддом не работает, Светлана Васильевна на даче в Подгорах. Это на другом берегу Волги.

На этот раз главврач встретила меня доброжелательно, возможно, раскаивалась, что не взяла предложенные в прошлый раз деньги. Прочитала фамилии в справке из городского архива и сразу же взялась за телефон.

— Вера Васильевна, поищите, пожалуйста, Марию Федоровну. Если еще не ушла, пусть зайдет. Повернувшись ко мне, сказала, что одна из названных в справке, — Сорокина сейчас где-то здесь, зачем-то пришла. Воронцова пока в отпуске, о Летуновой и Бодровой ничего не знает — при ней не работали.

— Скажите честно, с какой целью разыскиваете этих людей? В сказку про запоздалую благодарность и диссертацию, которую собираетесь писать, я не верю.

Я внимательно посмотрела на врача. Она внушала доверие, и я собралась сказать правду, но в последнюю секунду передумала.

— Вы проницательны. Обещаю, узнаете правду. Не сейчас. Поверьте, для меня очень важно встретиться с этими людьми.

Наверное, следовало рассказать всё, потому что через четверть часа я беседовала с одной из акушерок, дежуривших 24 апреля 1975 года, и открыла правду.

Начала издалека. Предупредила, что жаловаться никуда не собираюсь, если поможет найти сестру — хорошо заплачу. Хочу только узнать — кому её отдали.

Акушерка, ее звали Мария Федоровна, услышав мой рассказ, расчувствовалась и прослезилась

. — Неужели кто-то из наших был способен разлучить близнецов? — не могла поверить Мария Федоровна.

— Мама сама согласилась отдать вторую дочь. Все официально оформили и ни какого криминала. Выходит, вы ничего не знаете о судьбе близняшек?

— Если оформляли, я не забыла бы! Тридцать четыре года тут работаю. Все про всех знаю.

— Близнецы часто появляются на свет?

— Не часто, но за годы, что работаю, случаев немало. И четверых принимали, и тройню. Бывало, умирал один, второго спасали, как-то одна бомжиха отказалась от двойни. Но чтобы разлучить близнецов… Не помню.

— Какой смысл маме сочинять, да еще перед смертью? Скажите, когда выписываете справку для Загса, могли вместо одной выписать две справки?

— Очень серьезный документ, никто не решится.

— Кто-то из вас четверых. Вы, я поняла, не причем.

Помолчав, она вдруг заговорила.

— Не представляете, сколько нынче отказниц! Неделями вынуждены выхаживать их детей, прежде чем передадим в Дома малютки.

— Раньше никто не отказывался от своего дитя. Для бездетных было проблемой усыновить младенца, шли на разные ухищрения, только бы получить ребенка, — поддержала я Марию Федоровну.

— Сегодня тоже кто-то мечтает усыновить, а другие продают дитя иностранцам для изъятия органов, приготовления косметических препаратов.