Только Лаура понимает ее страхи и выслушивает про медведя в стене.

— Ты можешь спать со мной, в моей постели, — предлагает Лаура.

Молли кивает и опускает глаза. У нее две сестры — Эрика и Лаура. Они сестры только летом.

— У меня ногти очень острые, как когти, я могу выцарапать этому медведю глаза, а еще у меня зубы, словно бритва, я укушу его за горло, так что кровь брызнет, — говорит Лаура.

Лаура не такая большая, округлая и мягкая, как мать. Наоборот — она худощавая и угловатая, точь-в-точь как кровать, на которой она спит. Кровать вовсе не рассчитана на двух девочек. Девочкам полагается лежать в отдельных комнатах, у каждой есть собственная кровать, где им и следует спокойно спать по ночам. Так говорит Роза. Когда Молли просыпается посреди ночи и начинает бояться медведя, то Лаура шепчет ей на ухо, что медведя она убьет, а потом сдерет с него шкуру. Шкуру она сдаст в магазин и получит за нее кучу денег, а делиться ими ни с кем не будет. Даже с Молли. Лаура хочет прикарманить все деньги.

— Но это же мой медведь… — говорит Молли.

— Да, но убью-то его я, — отвечает Лаура.

Из медвежьего мяса она собирается сварить суп, а потом угостить этим супом Исака. Он только такой и любит.

— Правда? — удивляется Молли.

На улице темно, ночи тянутся долго. Настенные часы в гостиной пробили три раза. Лаура велит Молли спать, но не разрешает прижиматься к руке. Говорит, ей так больно. Лаура поет Молли песню:

Выстирав голубое платье, Роза вешает его на белую перекладину в сушильном шкафу, в комнате для стирки. С платья капает вода. В доме у матери Молли никакой комнаты для стирки нет. Такая комната есть только у Розы. Там Роза стирает носки, рубашки и брюки Исака, которые потом развешивает на белых перекладинах в сушильном шкафу. Иногда среди одежды Исака висит и голубое платье.

В комнату для стирки заходить нельзя. Открывать дверцу сушилки тоже нельзя. Еще нельзя забираться в сушилку после того, как окунешься в холодную морскую воду. Иначе можно умереть. Дверь, к примеру, может захлопнуться намертво. Однако как же чудесно, как тепло бывает, когда заберешься под влажные брюки Исака, затаишься там и греешься, а рядом сидит Лаура. Эрика же заходит в комнату для стирки лишь для того, чтобы ополоснуть в холодной воде свой купальник. В сушилку она не залезает. Для этого она уже слишком взрослая.

На двери сушилки Исак повесил записку: «Детям строго воспрещается пользоваться сушилкой после купания. Нарушитель будет безжалостно наказан!» Жирные буквы выведены красными чернилами, а внизу нарисован медведь с двумя развесистыми рогами на лбу.

Надпись на бумажке прочитала для Молли Лаура. Она говорит, что на рисунке вовсе не медведь, а дьявол.

Стоя возле раковины, Эрика полощет купальник. Она делает круглые глаза. Обычно ей не хочется играть с Лаурой и Молли. Иногда, занимаясь домашними делами или уезжая на материк, Роза просит одну из старших сестер приглядеть за Молли и дает ей за это пять крон. У Эрики вечно нет на это времени. Ей нужно встречаться с Марион или Рагнаром, или срочно бежать в магазин за мороженым, или что-нибудь еще. Вообще-то у Лауры тоже времени нет, но ей нужны деньги.

Молли рассматривает картинку и говорит, что это не дьявол, нет. Хотя она так говорит, не зная, как выглядит дьявол.

— Это медведь, — говорит Молли.

— Это дьявол, — говорит Лаура.

— Медведь, — говорит Молли.

— У медведей не бывает на голове рогов, — говорит Лаура, указывая на рога.

— Это не рога, это зубы, — говорит Молли.

— Ты что, не знаешь, что на лбу зубы не растут?

— Растут! — возражает Молли.

— У медведей — нет. Я сроду не видала медведя с зубами на лбу.

— А я видела! — злится Молли.

Схватив Лауру за руку, Эрика велит ей прекратить. Лаура отвечает, что это она присматривает за Молли, а не Эрика, поэтому пусть оставит ее в покое и не мешает заниматься воспитанием.

Эрика пожимает плечами.

Лаура еще раз показывает на рисунок и говорит Молли:

— Это дьявол с рогами.

— Это зубы! Зубы! — кричит Молли.

Усевшись на пол, она принимается бить кулачками по шкафу.

Эрика выжимает купальник и выходит.

— Я знаю папу получше, чем ты. Уж мне-то известно, что он может нарисовать, — говорит Лаура. Она тычет указательным пальцем в рисунок Исака: — И это никакой не медведь.

— Плевать мне на тебя и на то, что ты говоришь! — кричит Молли и начинает плакать: — Плевать мне на тебя. Это медведь, у всех медведей на лбу рога!

Целая вереница солнечных дней. Теплый воздух. Теплая вода в море, теплая трава. В голубом платье почти жарко. Лучше всего раздеться почти догола. Остаться только в трусах и майке. Или в купальнике. У Молли скоро день рождения. Ей исполнится пять лет. Она хочет, чтобы ей подарили купальник.

Молли знает, что некоторые умеют плавать и в то же время не умеют. Розе и Исаку объяснить это сложно. Они говорят, что плавать либо умеешь, либо нет, что-нибудь одно. Еще они говорят, что когда тебе четыре года и пятьдесят одна неделя и ты не уверен, что умеешь плавать, то тебе ни при каких обстоятельствах нельзя заходить в море. Исак поднимает ее вверх и кружит.

— Ты должна меня слушаться! А то так и останешься у меня на руках и твои ноги никогда не коснутся пола.

Исак называет ее синим цветком. На цветок она не похожа — это все из-за ее голубого платья.

В животе щекотно, голова кружится, Молли громко смеется, а Исак кружит ее еще быстрее.

Молли знает: Исак не понимает, о чем она говорит. Он почти никогда не понимает ее. Он — великан, а она — синий цветок. Самое важное ведь в том, что она знает, что умеет плавать! И в то же время не умеет. Поэтому Молли плавает, только когда никто не видит. Она идет на берег. Сняв с себя платье, она аккуратно складывает его и кладет на камень. Потом ложится в воду, на усыпанное камешками дно, и подставляет тельце волнам.