Роза передает коробку Эрике.

Эрика пишет: «Милосердный Господь, благослови всех людей и птиц на земле. С приветом, Эрика».

Эрика передает коробку Исаку.

Исак пишет: «Мы передаем небесам это безымянное существо. Имена мы даем лишь живым».

Эрика замечает Рагнара — он стоит, спрятавшись за деревом. Она не знает, сколько он так простоял, глядя на них. Он стоит довольно далеко, в маленькой рощице, которой заканчивается лес и начинается пляж. Она не знает, долго ли он там пробыл, но она чувствует его присутствие, чувствует, что Рагнар разглядывает ее. Каждый раз, делая шаг или поднимая руку, она словно делает это для него.

Как тебе такой вот жест — когда я поднимаю руку? Тебе нравится, как я иду по пляжу? Мне к лицу это белое платье с шелковым поясом? Как тебе все это, Рагнар?

Она поднимает руку, машет ему и вроде как прикрывает глаза от солнца. Именно в это время после полудня солнце палит сильнее всего. Все вокруг кажется раскаленным и обжигающим. Чтобы хоть что-то разглядеть, приходится щуриться. Рагнар не машет ей в ответ. Он смотрит вовсе не на нее. Он смотрит на Исака. «Неудивительно, — думает Эрика, — из всех нас Исак самый привлекательный — во всяком случае, если смотреть издалека, как Рагнар». Стоя на камне в воде, Исак протягивает руки к небу, борода его торчит вперед. Он произносит речь. Словно проповедник.

Эрика вновь поворачивается к Рагнару. Он не замечает ее. Она машет ему, но Рагнар смотрит лишь на Исака. Прижавшись к дереву, он таращится на ее отца.

Исак был злым королем из страны Дофедофеноп. Он заколдовал остров и все живое на нем — людей, овец, коров, деревья и рыб. Одно ухо у него было огромным, словно окно на хуторе Хембюгд. Он слышал все-все. Все звуки. Слышал, как камбала опускается на дно. Как раскрываются шишки. Слышал твое дыхание, когда ты бежишь по лесу. Обо всем услышанном он записывает в книгу, которую прячет в своем доме. Может, она спрятана в больших часах? Или в секретере? Рагнар победит его, отыщет книгу и сожжет ее. А дочерей короля освободит. После смерти Исака они сами станут править морем и сушей, а жить они будут в секретном домике в лесу. Однако сначала тебе придется все рассказать мне о нем — что он делает по утрам, после обеда, по вечерам и по ночам, когда остальным кажется, что он спит. Чтобы убить его, мне придется сначала изучить его повадки и привычки так, словно я его сын.

Эрике и Рагнару совсем скоро исполнится по четырнадцать лет. Между ними есть тайна, кое-что серьезное, о чем нельзя никому рассказывать. Об этом никто не должен знать. Никто.

Стоя на камне, Исак протягивает руки к небу и говорит:

— Господь, властитель Швеции, Норвегии, Дании и почти всего острова Хаммарсё, прими эту птичку и дай ей местечко на небесах.

Он подает знак остальным, чтобы они очистили место от камней и выкопали ямку. Взяв брошенную Лаурой лопату, Роза делает, что велит Исак. Роза сильная и быстро справляется с работой. Она умеет такое, чего никто больше не делает или не может сделать. Запросто может натянуть цепи на колеса автомобиля. Умеет готовить суфле. Знает, как выкопать настоящую могилу. Спустившись с камня, Исак бредет по воде к берегу. Ямка уже достаточно глубокая, и они кладут в нее коробку. Все, кроме Лауры, помогают собирать камешки, чтобы засыпать ямку. Под конец Исак устанавливает деревянный крестик, воткнув его среди самых красивых камней, положенных сверху.

— Теперь давайте встанем в круг, а Эрика нам споет, — говорит он.

Они встают в круг. Эрика, Исак, Роза, Лаура и Молли. Эрика открывает Псалтырь. Перед тем как запеть, она поворачивается и смотрит на Рагнара, по-прежнему стоящего за деревом.

Исак пожимает ей руку и наклоняется к ней.

— Его там нет, — шепчет он.

Эрика смотрит на отца.

— Его там нет, — повторяет он.

— Тот, кто шепчет, — лжец, — бормочет Лаура.

— Ш-ш-ш, — говорит Исак.

— Ш-ш-ш! — кричит Молли. — Эрика должна сейчас спеть для птички!

Высвободив руку из ладони Исака, Эрика вздыхает и начинает петь:

Эрика знает, что у нее сильный голос, поэтому она старается петь как можно громче. Ей хочется, чтобы Рагнар услышал ее. Он срывается с места и бежит, продираясь сквозь кусты и заросли можжевельника по тропинке, которая больше похожа не на тропинку, а на узенькую полоску земли, бежит, бежит, бежит, насколько у него хватает дыхания.

А ее голос разносится по всей округе.

У Марион большая ярко-розовая пляжная сумка, в ней все, что нужно для того, чтобы быть настоящей Марион: расческа, зеркальце, блеск для губ, бутылочка колы, тампоны, глянцевый журнал, противозачаточные таблетки (Марион уже пятнадцать лет, и шведские законы разрешают ей это), трусики от бикини, футболка, полотенце, магнитофончик на батарейках, вибратор на батарейках (или, как его еще называют, массажер), который жужжит и дергается, если включить его и зажать в руке, а также затертая до дырок кассета «Блонди». Марион слушает только их. У Эрики есть кассеты с записями «Джэм» и «Бумтаун Рэтс», но Марион не хочет их ставить. Из всех подружек Марион Эрика самая неловкая, и ее чаще всех наказывают. Во всяком случае, так кажется Эрике. Она чувствует себя неуверенно. Теряется среди девочек, она чужая для них, не отбрасывает назад волосы, как все, и не виляет при ходьбе бедрами. Однако у нее есть козырь: ей одной удается спасти кассету с «Блонди», когда магнитофон зажевывает пленку, а такое частенько случается. Особенно когда они загорают на скале. Музыка вдруг умолкает, и тогда Эрике приходится осторожно вытаскивать длинную коричневую ленточку и аккуратно закручивать ее мизинцем обратно в кассету. Для этого нужны определенные навыки, умение и терпение, а у Марион нет ни первого, ни второго, ни третьего. Каждый раз, когда музыка затихает, Марион хватает магнитофончик и трясет его, а если это не помогает, то Марион стонет и ставит его возле Эрики.

— Давай-ка почини, — говорит она, заходя в воду.

Марион все время слушает «Воскресную девушку», больше она ничего слушать не желает. Марион никому не дает магнитофончик. Да никто и не просит никогда. У нее ничего нельзя просить. Сама же Марион постоянно берет что-то у Фриды и Эмили и еще у одной знакомой девочки, Эвы. Марион все можно. У Эрики она взяла шаль, чтобы повязывать на бедра, ленту для волос и новую белую блузку, которую Эрике подарила мать перед отъездом на Хаммарсё. («Это мой подарок тебе на день рождения, я дарю его заранее — это значит, что больше я никакого подарка тебе не пришлю», — сказала Элизабет дочери, заворачивая блузку в красную блестящую бумагу.)