— Так ее! Так ее! Так ее! — вопил тренер, бешено размахивая руками.

Джонни ожесточенно пытался закрепить успех, поднявшись на одно колено. Толпа неистовствовала.

Сороконожка содрогнулась от ярости и обхватила Джонни сразу дюжиной ног. Они оба с глухим стуком упали на ковер. Прежде чем Кабан успел приподняться на носки и заорать, Джонии уже лежал на спине под сороконожкой, и рефери, припадая на четыре локтя, следил, когда его лопатки коснутся ковра, и вот — хлоп! твиииииии! — Джонни оказался пригвожденным к полу. Матч окончился.

Сороконожка, сгорбившись, слезла с противника, победоносно лопоча. Джонни сел, хватая ртом воздух. Толпа сороконожек бешено потирала лапки.

Кабан перехватил взгляд тренера Таггета, отвернулся и, вздохнув, направился к разминочной зоне. Джонни занял второе место. Это означало, что последняя надежда Земли завоевать хотя бы одно первое место возлагалась отныне на Кабана. Он судорожно глотнул, стараясь не думать об этом. Но как было об этом не думать? Он был единственным землянином, оставшимся в финале. Все взгляды, все камеры были нацелены на него.

Когда он растягивал связки, мимо прошел Джонни, покачивая головой.

— Не повезло, — сочувственно сказал Кабан.

Англичанин остановился и странно посмотрел на него.

— Ты и есть тот кретин, который заставил эту тварь озвереть, словно взбесившегося шершня?

— Я… ну… — Кабан протянул к нему руки. — Я просто хотел подбодрить тебя. У тебя ведь почти получилось. Мне жаль, что ты не…

— А ты знаешь, чем эти ублюдки пахнут, когда они тебя оседлывают и при этом разъярены? — прохрипел Джонни. — Сыыыыыыром-м-м, — сипло прошептал он. — Вот что чуть не убило меня к чертовой матери. — Джонни потряс головой и побрел прочь, прямо в лапы поджидавших телевизионщиков. — Вовсе не бросок меня доконал…

Кабан почувствовал на себе тяжелый взгляд английского тренера. Встряхнувшись, он возобновил разминку. Наклон влево, наклон вправо, вниз, назад…

— Хеййааа, чеаэк погггаааный-погггааный…

Кабан обернулся и тут же невольно сморщился от внезапно накатившего резкого запаха аммиака. Позади него стояла сороконожка, балансируя на половине ног и помахивая остальными.

— Э?.. — замялся Кабан. — Могу я… э… помочь вам?

Сороконожка качнула антеннами.

— Хохо, дассс, — прошипела она. — Погггаааный-погггаааный чеаэк ттааккой уммныый! Уввиидциммс-сяя пожжже. — Существо издало долгий плюющийся звук. — Даа-ххаа?

Кабан отступил на шаг назад:

— Не знаю, о чем вы говорите…

Сороконожка зашлась лопочущим смехом и неторопливо поползла прочь.

— Пожжже, чеаэк…

Кабан смотрел ей вслед, не веря своим глазам. Внезапно он подпрыгнул, почувствовав на плече чью-то руку. И услышал знакомый звук — его тренер осуждающе щелкал языком.

— Неспортивное поведение, Кабан. Вот что это такое — неспортивное поведение. А чего можно ожидать от сороконожки? — Таггет бросил хмурый взгляд на веганца, который сейчас дефилировал перед своими поклонниками, триумфально помахивая лапками. — Послушай, почему бы тебе не пойти в раздевалку и прочистить как следует мозги? Я позову тебя, когда придет время готовиться к выходу.

Кабан облегченно кивнул. Да. В раздевалку. Забыть о сороконожках. Сделать хороший глоток меда для быстрой энергетической подпитки.

Бай-бай, беби, беби, бай-бай…

Он зашагал к раздевалке, стряхивая напряжение с рук.

Вообще-то, если подумать, это было просто поразительно, что Земле предоставили возможность принимать у себя турнир ГММЛЛБ. Ведь до 2008 года земляне если куда и выбирались со своей планеты, то не дальше Луны. Однако межпланетная спортивная федерация любила поддерживать недавно открытые миры. А Земля как раз была среди них — она всего пять лет как вошла в межпланетное сообщество; это случилось вскоре после того, как прилетели ригелианцы и спешно предложили строить на планете заводы в целях создания рабочих мест для местного населения. По мысли земных организаторов, турнир был не столько спортивным событием, сколько средством привлечения инопланетных туристов, которые могли бы потратить здесь свои денежки. В этом отношении он уже принес плоды, по крайней мере в виде нового спорткомплекса в Кливленде и солидной толпы платежеспособных визитеров с других планет.

Что касается борцов-землян — победителей Олимпийских игр и мировых первенств, — то они как раз оказывали довольно упорное сопротивление этой идее, утверждая, что было бы безумием вступать в единоборство с инопланетянами, чьи тела настолько отличались от человеческих, что всякое соревнование просто лишалось смысла. Спортивные комментаторы в большинстве своем поддержали эту позицию, объявив игры чистой показухой. Тем не менее оставалось несколько хороших, хотя, возможно, и не самых великих, борцов, которые отказывались видеть очевидное и с жаром принялись готовиться к соревнованиям, которые один остряк назвал «вольной борьбой крокодилов».

Именно к таким борцам принадлежал Кабан Донован: он не был великим, но в чем ему нельзя было отказать, так это в проворстве, целеустремленности и некоем бунтарстве. Он прикинул, что ему осталось всего несколько лет в большом спорте, и теперь был настроен взять от них все возможное. И сделать это можно было, поучаствовав в соревнованиях, настолько новых и непривычных, что традиционное борцовское сообщество еще не прониклось их духом. Но не исключено, прикидывал Кабан, что они получат признание, часть которого достанется и ему, и, когда наступит время навсегда повесить форму в шкафчик и присоединиться к миру работяг, ему, возможно, не придется работать в сборочном цехе ригелианского завода, выпускавшего вездеходы «Цветок лотоса».