Ещё несколько цифр. В 1861 г., накануне освобождения крестьян, средний доход на душу населения в России составлял 40 % от германского и 16 % от американского. В 1913 г. — уже только 32 % от германского и 11,5 % от американского.

Одним словом, к 1917 г. Россия была то ли сырьевым придатком, то ли попросту кормушкой для Европы, которой в значительной степени и принадлежала. Фактически — колония. Разве что флаг развевался свой, а не французский или британский, да на троне красовался свой монарх, совсем как настоящий — и корона имеется, и горностаевая мантия…

Вот только ни мозгов у него, ни реальной власти, ни умения хоть что-то изменить… Туземный вождь с золотым кольцом в носу, вроде тех, африканских, что отдавали золотоносные земли за бусы и ром…

Да, вот кстати! Мы как-то совершенно обошли вниманием премьера Столыпина. В последние годы принято ссылаться на его реформы, как на спасительные для России, и сокрушаться о его гибели, эти реформы оборвавшей в расцвете…

К сожалению, это очередной миф. Никакой пользы столыпинские реформы не принесли, лишь плеснули немалое количество горючей жидкости в топку революции.

Напомню, в чем там было дело. Столыпин намеревался разрушить крестьянскую общину, своеобразный дореволюционный «колхоз». Дело в том, что при царе частной собственности на землю у крестьян не было. Земля принадлежала всей общине, «миру», как тогда говорили. Ее ежегодно делили и перераспределяли общим собранием — по количеству едоков и другим параметрам. Поэтому «своей» земли ни у кого быть не могло: в этом году ты обрабатываешь один участок, а в следующем, очень может быть, произойдет передел, и тебе достанется совершенно другой. По плану Столыпина, всякий крестьянин мог выйти из общины, забрав свой земельный пай, становившийся уже его частной собственностью, и вести хозяйство, ни на кого не оглядываясь и никому не подчиняясь, кроме «законов рынка», которые-де сами все расставят на свои места…

Другими словами, это была попытка «ввести» капитализм. И она провалилась, как проваливаются любые попытки «ввести» что-то искусственным способом… Получилось, как с ваучерами.

На бумаге (и, может быть, в мечтаниях Столыпина) все выглядело гладко и красиво: крестьяне забирают свои участки и понемногу становятся американскими фермерами. Те, у кого не хватает на это денег, берут взаймы в банке. Кроме того, правительство организует переселение крестьян в Сибирь, где им опять-таки дадут ссуды и земли. Годик-другой, и Россия превратится в страну сытых, довольных и оборотистых фермеров…

В реальности, все оказалось, как водится, и сложнее, и унылее, и разорительнее.

Невозможно переломить смаху складывавшиеся веками отношения. Община, конечно, тормозила улучшение обработки земли (какой смысл вносить какие-то усовершенствования на участке, который через год отдадут другому?!), но в то же время она, что немаловажно, брала на себя функции и страхования, и пенсионных выплат, и социального обеспечения. Проще говоря, старых, нетрудоспособных, несовершеннолетних, оставшихся без кормильцев община старательно содержала. В этом ее сила и притягательность. Не зря же в Англии тамошние короли усердно ломали общину не менее трехсот лет, прежде чем им это удалось. Страну сотрясали мощнейшие восстания, ставившие целью, в первую очередь, сохранение общины — восстания Тайлера, Кета, Кэда, «Благодатное паломничество», «Маусхолдское сообщество»…

Столыпин самонадеянно полагал, что ему удастся одним махом разрушить то, что складывалось столетиями — уклад жизни десятков миллионов людей… Конечно же, такие «большие скачки» обречены на провал!

Оттого хотя бы, что крестьянские хозяйства в России на треть были безлошадными, а другая треть располагала одной-единственной лошадью. Ни у каких банков и правительств не хватило бы денег, чтобы поддержать миллионы «фермеров».

Крестьяне в массе своей не хотели ни переселяться к черту на кулички, ни выделяться из общины, подвергая себя всем рискам «свободного плавания». Не стоит забывать, что Россия — страна по климатическим условиям суровая, в одиночку здесь не выживешь, это вам не Калифорния…

Вот несколько характерных примеров. Костромской уезд: «Если вы уже очень хвалите Сибирь, то переселяйтесь туда сами (обращено к властям. — А. Б.). Вас меньше, чем нас, а следовательно, и ломки будет меньше. А землю оставьте нам».

Калужская губерния: «Мы понимаем это дело так: спокон веков у нас заведен обычай, что на новое место идет старший брат, а младший остается на корню. Так пускай и теперь поедут в Сибирь или в Азию наши старшие братья, господа помещики, дворяне и богатейшие земледельцы, а мы, младшие, хотим остаться на корню, здесь, в России».

О том, что дело тут отнюдь не в «консерватизме», лучше всего свидетельствует наказ в Государственную Думу крестьян Орлобской губернии: «Мы в кабале у помещиков, земли их тесным кольцом окружили наши деревни, они сытеют на наших спинах, а нам есть нечего, требуйте во что бы то ни стало отчуждения земли у частновладельцев-помещиков и раздачи её безземельным и малоземельным крестьянам. Казенных земель у нас нет, а переселяться на свободные казенные земли в среднеазиатские степи мы не желаем, пусть переселяются туда наши помещики и заводят там образцовые хозяйства, которых мы здесь что-то не видим».