Набоков Владимир
Шрифт:
Ср.: «L'onde, pour [Venus] toucher, `a long flots s'entrepousse; / Et d'une 'egale ardeur chaque flot `a son tour / S'en vient baiser les pieds de la m`ere d'Amour» [248] — последние строчки второй рифмованной интерлюдии кн. I «Любовь Психеи и Купидона» (1669) Жана де Лафонтена (1621–1695), который заимствовал и conduit [249] и «фабулу» из французского переложения «Метаморфоз», также известных как «Золотой осел» (кн. IV–VI), Люция Апулея (род ок. 123 н. э.), чей бурлеск Лафонтен пригладил, призвав на помощь badineries galantes [250] и обывательский здравый смысл, столь милый его эпохе и правящей ею бессильной троице — biens'ence, go^ut и raison [251] . (Написав эти строки, я обнаружил, что о той же аллюзии кратко упоминает Г. Лозинский в своих комментариях к парижскому изданию ЕО 1937 г.)
248
«Море, чтобы [Венеры] коснуться, перекатывается большими волнами, / И одна за другой волны в равном движении проходят, / Чтобы в лобзании коснуться ножек матери Амура» (фр.)
249
Сюжет (фр.)
250
Галантные шалости (фр.)
251
Благопристойность, вкус и разум (фр.)
И Лафонтен, и Богданович разрабатывали аллегорический эпизод из кн. IV–VI «Метаморфоз» (в 11-ти кн.), в котором действуют Психея и ее возлюбленный Купидон, сын Венеры. В кн. IV этого вялого романа мелькает сцена, где ласковые волны катятся к Венере, а та их касается розовой ступней, взбираясь в свою морскую колесницу среди резвящихся тритонов и русалок.
5—6 Как я желал тогда с волнами / Коснуться милых ног устами! — «Comme je d'esirais alors avec les vagues effleurer ses chers pieds de mes l`evres!»
В «романизированной биографии», банальной и кишащей ошибками («Pouchkine» 2 vols. Paris, 1946), Анри Труаия сообщает по поводу данного эпизода (vol. I, р. 240): «S'eduit par l'image de cette enfant de quinze ans jouant avec les flots, Pouchkine 'ecrivit une po'esie sentimentale `a son intention.
…Je d'esirais comme les vagues Effleurer vos pieds de mes l`evres». [252]Странно, что княгиня Мария Волконская, цитируя в своих французских мемуарах русский оригинал, забывает, что это отрывок из ЕО (гл. 1, XXXIII, 5–6); еще более странно, что столь же несведущ и Труайя. Но что мисс Дейч, переведшая ЕО на английский (1936), не узнала цитату и превратила [253] строчки, переложенные Труайя на французский, в следующее:
252
«Плененный образом этой девочки пятнадцати лет, играющей с волнами, Пушкин написал сентиментальное стихотворение, обращенное к ней:
…Как я желал тогда с волнами Коснуться милых ног устами»(фр.)
253
В сокращенном английском переводе, в т. 1, книги Труайя «Пушкин Биография», перевод Рандольфа Т. Уивера, стихи в переводе Бабетты Дейч (Troyat, «Pushkin А. Biography», tr. Randolph T. Weaver, with verse translations by Babette Deutsch, p. 131) (Примеч. В. H.)
было бы выше всякого понимания, если не увидеть в этом некую поэтическую справедливость: ведь мисс Дейч настолько изуродовала строфу XXXIII гл. 1 и оставила в ней так немного от Пушкина, что сама же не распознала ее в (слегка переодетой) цитате у Труайя. В ее «переводе» 1936 г. читаем:
The billows covered them with kisses, My lips were envious of their blisses! Волны покрывали их поцелуями, Мои губы завидовали их блаженству!У прочих пересказчиков:
How like the billow I desired To kiss the feet which I admired! Как, подобно волнам, желал я Целовать эти восхитительные ножки!(незатейливый подполковник Сполдинг)
And those dear feet aroused my longing To kiss them, like the billows thronging! И те ножки возбуждали во мне желание Целовать их, подобно теснящимся волнам!(нарушитель приличий проф. Эльтон)
I would have found it ah! how sweet, As did the waves, to kiss her feet. Ax, какое это было бы блаженство — Целовать ее ножки, как волны(беспомощная мисс Радин)
6 …милых ног… — Поскольку уже так много написано о принадлежности последних, мне придется осветить еще некоторые подробности.
В необыкновенных, прекраснейших строках, которые Пушкин добавил к началу «Руслана и Людмилы» через четыре года после опубликования поэмы
Там лес и дол видений полны; Там о заре прихлынут волны На брег песчаный и пустой —из этих волн рождаются и чредой выходят из ясных вод тридцать прекрасных витязей. Здесь же, в ЕО, гл. 1, XXX–XXXIV, читатель, в ушах которого еще не стихли звуки Страны театральных чудес из предыдущего отступления (XVIII–XX), а пред внутренним взором все еще танцует Истомина (XX, 8—14), уже приглашен на следующее волшебное представление, где катятся колдовские волны (XXXIII) и возникают невидимки-женщины, чьи ножки только и можно разглядеть.