Шрифт:
Не нужно много воображения, чтобы представить, как в определенное время года из глубины долины медленно поднималась торжественная процессия воинов и жрецов — служителей культа покойных предков правящей династии. У подножия священной скалы под звуки барабанов и труб они приносили жертву духам покойных вождей. Возливали в их память вино, кумыс, резали лошадей или рогатый скот и свежей кровью поливали холодный камень, чтобы с кровью духам умерших вливались свежие жизненные силы.
После свершения священного обряда просили укрощенных и умилостивленных дарами духов-предков о счастье для потомков, изобилии пищи и об удаче в делах племени, о победе над врагами. Затем процессия так же торжественно возвращалась обратно.
Давно потухли жертвенные костры и рассеялась память об этом древнем народе. Исчезло и самое имя его. Но скульптурные образы былого стоят в темной глубине пещеры как и сотни лет назад. Безмолвные и торжественные.
Впрочем, пожалуй, лучше будет сказать — таинственные. Ведь через них с нами говорят поколения древних племен, создавших когда-то свою замечательную культуру на берегах Великого океана. Памятники этой самобытной культуры ясно и наглядно свидетельствуют против старой расистской концепции о «высших» и «низших» расах, об «избранных» и «неизбранных» народах.
Замечательные памятники древних самобытных культур нашего Дальнего Востока, как и всех других областей Советского Союза, вносят новый вклад в борьбу против старых европоцентристских заблуждений и новых маоистских расистских извращений. Всюду издавна шел, как показывают эти памятники, прогрессивный культурно-творческий процесс. Везде возникали на основе регресса в экономике и общественных отношениях свои культурные очаги.
В пещере на реке Суворовке исследователи прошлого соприкоснулись с неведомым ранее культурным очагом далекого прошлого, столь же увлекательным, как таинственным.
И кто знает, какие новые открытия ожидают здесь археологов?
Поклонники крылатого быка
Одна из ярких, неизвестных ранее страниц средневековой истории Северной Азии открылась в XIX веке внезапно и неожиданно на Ангаре, у древнего русского города — острога Балаганска, в долине левого притока Ангары — Унги.
Унга, маленькая степная речка, всегда была одним из основных мест расселения скотоводов-бурят. Не случайно именно здесь, в земле «Больших Братов», при впадении Унги в Ангару был построен в XVII веке Балаганский острог, позднее уездный город, а ныне районный центр.
В шести километрах от Балаганска над Унгой поднимается обрывистый склон высокой террасы. Он уже издали бросается в глаза своим ярким красным цветом. Эта возвышенность и носит название Улан-Бор — «Красный мыс». С ней связаны древние бурятские легенды. В старину, рассказывают местные жители, здесь устраивались тайлаганы (празднества) в честь шаманских духов — властителей долины Унги.
С высоты Улан-Бора открывается широкий вид на окружающую местность вверх и вниз по Унге, на Ангару и соседние возвышенности. Внизу вьется прихотливыми излучинами Унга, расстилаются луга и покосы — превосходные места для скотоводов.
Поднявшись на возвышенность Улан-Бор, можно увидеть знакомую по другим местам Прибайкалья картину. Валы и рвы, поросшие пахучей степной травой, следуют один за другим концентрическими полосами, ограждая небольшой участок, своего рода цитадель древнего поселения.
К приходу русских на Ангару здесь кочевали в своих легких юртах из войлока балаганские буряты. Еще раньше, в VI–X веках нашей эры, степи по Унге занимали такие же скотоводы — тюрки по языку, которых в древних тюркских каменописных текстах Монголии называли «тремя курыканами».
Кроме разведения скота и охоты, курыканы («гулигани» китайских летописей, «кури» или «фури» мусульманских авторов) занимались земледелием, о чем свидетельствуют их пашни. После курыканов в Прибайкалье, в том числе на Ангаре и Лене, остались многочисленные наскальные изображения, в которых отражены их жизнь, их духовная культура. О том, что курыканы говорили по-тюркски, свидетельствуют надписи, выполненные орхоно-енисейским руническим шрифтом.
В одной из ям на мысу, вырытых для добычи глины, обнаружились обломки почти целого сосуда с отверстием внизу, а рядом железные шлаки, береста и кости животных — картина, аналогичная той, которую наблюдал профессор Б. Петри в 20-х годах в бассейне реки Куды на реке Мурине при раскопках землянок «курумчинских кузнецов» — курыканов в падях Шохтой и Улу-Елга. В таких сосудах курыканы плавили свое сыродутное железо, отличавшееся высоким качеством.
Первые же разведочные раскопки археологической экспедиции показали, что в том месте, где увидели сосуд, находилась такая же, как на Куде, землянка кузнеца — плавильщика железа.
Дальнейшими раскопками обнаружены фрагменты типичной для курыканских поселений керамики: относительно толстостенной, ручной лепки, украшенной резным линейным узором в виде свисающих вдоль верхнего края сосуда и частично перекрещивающихся дуг. Нашли также изделия из рога и кости и серебряную серьгу. Серьга имеет форму овала с боковым отростком внизу. Такие серьги, распространенные от Енисея до Дуная в инвентаре могил и даже изображаемые на каменных статуях, прочно датируют городище VIII–IX веками нашей эры.