Рядом как, про заказу, лежал отесанный каменный блок.

— Ну-ка сядь, — безоговорочно потребовал Ваня. И Белка, даже не попытавшись заспорить, опустилась на теплый зернистый гранит.

— Которая нога? Вытяни… Ну-ка… — Мальчик Ваня решительно стянул до самой сандалетки Белкин длинный носок. Прохладные пальцы его аккуратными нажимами прошлись по мышцам. — Больно?

— Нет… Ой…

— Все-таки больно?

— Нет, щекотно только…

— Это ничего… Сейчас… Я ведь медик по наследству, ты не бойся… — Может быть, он хотел сказать «не стесняйся». Белка все же стеснялась немного, но было и приятно. Она прикусила губу, чтобы не заулыбаться. Ваня, сидя на корточках, глянул вопросительно.

— Нет, ни чуточки не больно уже, — сказала Белка.

— Наверно, маленькое растяжение. Надо приложить что-нибудь холодное. Платок есть?

Белка закивала, зашарила в клетчатых складках, отыскивая карман. Вытащила слежавшийся платочек.

— Сейчас намочу. В соседнем дворе есть фонтанчик, — Ваня выпрямился.

— Подожди, я с тобой! — Белка вдруг испугалась, что он уйдет и не вернется. Это было ужасно глупо, но… — Я могу, я ведь не хромаю!

Мальчик не спорил.

— Тогда держись за меня…

И Белка положила руку на его плечо. Снова кончиками пальцев ощутила под ключицей жилку-кузнечика. И они пошли, стараясь ступать в ногу, к арке в кирпичной стене — но не к той, что под фонарем, а левее, за округлым «бастионным» выступом.

За аркой оказался не двор, а еще одна площадь, даже пошире прежней. Половину ее ограждали все те же кирпичные торцы и углы, а другую половину замыкало подковой двухэтажное здание. Оно сложено было из желтоватого камня. Темнели очень узкие окна, и похоже было на внутреннее пространство крепости. Посреди площади располагался восьмиугольный бассейн с низкой гранитной оградой и витыми чугунными раковинами на углах. Посреди бассейна поднималась каменная горка — наверно, раньше на ней красовалась скульптура (Нептун или нимфа какая-нибудь). Бассейн был сух.

— А где вода-то? — огорчилась Белка.

— Вода вон там. Ты посиди… — Мальчик Ваня заботливо усадил Белку на ограждение бассейна, взял платок и убежал. Белка издалека разглядела, что недалеко от арки вделана в кирпичи мраморная розетка, из которой выбивается изогнутая струйка. Вода падала в каменный желоб, который кончался у решетки водостока. Ваня намочил платок, прибежал.

— Вот… Где больнее всего?

Белка приложила очень холодную тряпицу к месту, которое недавно болело (а теперь уже не болело). Натянула носок-гольф. Он промок, но это была ерунда.

— Спасибо…

— Ты сразу не вставай, надо посидеть минут пятнадцать… А я пока вот это… — Он вынул из кармана мобильник, понажимал.

— Мама? Это я… Да ничего я не нервничаю, просто так позвонил. Как он там?.. Ну и ладно. Пока…

Ваня щелкнул крышкой телефона, погрузил его в недра «военно-патриотических штанов», смущенно объяснил Белке:

— Валяется на диване, задрав ноги, и читает «Незнайку на Луне». Он эту сказку может мусолить без конца, хотя всяких серьезных книжек, прочитал в пять раз больше, чем я…

— «Незнайку» я тоже люблю до сих пор, — сообщила Белка. Не то чтобы она и правда очень любила эту книжку, но надо же было о чем-то говорить.

На барьер бассейна рядом с Ваней прыгнула черная кошка.

— Мр…

— Луиза! — обрадовался Ваня. — Иди сюда!

Луиза подошла и снисходительно позволила погладить себя.

— Это кошка профессора Рекордарского, — сообщил Ваня.

— Мы немного знакомы, — сказала Белка. — С Луизой…

В это время послышался шум, будто на другой край бассейна опустился голубь. Луиза мягко скользнула в сторону, а Белка и Ваня разом оглянулись. На гранитном ограждении возник откуда-то пацаненок лет восьми. Он сидел на корточках и крутил в пальцах полупрозрачный самолетик.

— Птаха, привет! — весело и без удивления окликнул его Ваня.

Мальчишка был тонкошеий и тощий, с колючими немытыми локтями и коленками, в сизой майке и трусиках, обтрепанных так, что казалось, из них торчат перья. Голова его выглядела слишком большой — из-за темной меховой шапки, похожей на воронье гнездо. Из под шапки смотрели круглые коричневые глазища.

— Привет, — рассеянно откликнулся Птаха тонким, похожим на трель голоском. Опять повертел самолетик. — Вот, прилетел прямо в руки, неизвестно чей…

— Ты пусти его, он сам найдет хозяина, — посоветовал Ваня.

— Само собой. Только пусть отдохнет… — И странный мальчик Птаха мизинцем погладил стрекозиные крылья самолетика.

— Ты не знаешь, когда воду пустят в бассейн? — спросил Ваня. — Купаться можно было бы… Обещали еще в мае…

— Дядя Капа сказал, что скоро, — охотно отозвался Птаха. — В трубах пробка была, теперь ее продули, она — чпок! — И он рассмеялся, будто высыпал на стекло бусинки. После этого Птаха, видимо решил, что самолетик отдохнул. Поднялся на ногах-лапках, щуплый, похожий на кулика, махнул рукой — над ней сверкнули крылышки: