В жизни всегда есть место не познанному...
"Ты права. У меня нет имени.
Нина вздрогнула.
«Меня никак не зовут, потому что меня никто не зовет, — пришло следующее сообщение.
И через секунду другое: «Назови меня как-нибудь. Только не Электрик"...
Марина Дяченко
Сергей Дяченко
ЭЛЕКТРИК
Храп в купе стих только под утро. Пока Лена и Нина пили чай в пыльной щели между дерматиновыми полками, попутчик спал тихо, как младенец, и казался вполне довольным жизнью. В половине восьмого утра Лена и Нина вышли на асфальтовую ленту перрона, растрескавшегося и мокрого. Одинокий носильщик попытался навязать свои услуги, а когда это не удалось, просто пошел следом, и железная телега его грохотала, будто катафалк. Сумерки растворились, обнажив далекий лес, здание вокзальчика и площадку с желтым автобусом; на боку автобуса краснела большая, наполовину ободранная наклейка: «Загоровск — город живого дерева!».
— Спят же с ним какие-то бабы, — бормотала Лена себе под нос. — Храпит, и храпит, и хрюкает… Вот же, за всю ночь даже не задремала, башка раскалывается…
Нина молча протянула ей таблетку баралгина, вторую, поморщившись, проглотила сама.
Желтый автобус шел из пункта А в пункт Б почти час. Выгрузив чемодан на автовокзале, Лена с прищуром огляделась:
— Здравствуй, город Задрипанск!
Двое-трое прохожих обернулись на эти ее слова, обменялись взглядами и пошли дальше.
Лена ненавидела все командировки, кроме заграничных. В город Загоровск она отказывалась ехать категорически. Еще вчера.
— Зато здесь легко дышится, — осторожно заметила Нина.
Ответом был взгляд, означавший: «Я презираю твой фальшивый оптимизм».
Лена переживала личный кризис: до вчерашнего дня она была уверена, что связь с шефом дает ей особые права и возвышает над презренным бытом; вчера за два часа до поезда шеф объяснил ей, кто она такая и чего стоит. «Не поедешь, куда посылает фирма, пойдешь, куда пошлю я». Шеф был зол и говорил громче, чем требовалось, поэтому не было человека в офисе, который не знал бы точного содержания их с Леной беседы.
Молча, волоча за собой чемоданы на колесиках, они прошли к городской гостинице. В холле их встретил густой запах маленького заведения, побывавшего на своем веку и советской гостиницей, и рабочим общежитием, и отелем для так называемого среднего класса. До сих пор гостиница пыталась держать марку: большой букет гладиолусов помещался на столе посреди холла, слежавшийся запах сигаретного дыма был сдобрен неплохими духами, и вместо ключей с тяжеленными стальными грушами Лена и Нина получили на руки пластиковые карты. Администратор, тощая девчонка, улыбалась немного через силу.
Все так же молча они вселились в номер, двухкомнатный полулюкс, и тут произошел инцидент. Лена обнаружила в ванной оборванное, как флаг на баррикаде, не очень белое полотенце и пришла в ярость.
— За такие бабки… Это что, четыре звезды?!
Матерясь, как обезумевший филолог, Лена скатилась по витой лестнице на первый этаж. Выйдя на площадку с затейливыми коваными перилами, Нина в лестничном пролете могла видеть всю сцену: Лена налетела на молодую администраторшу, потрясая рваным полотенцем, не слушая сбивчивых оправданий, требуя немедленно пригласить старшего менеджера, директора, мэра, костеря на чем свет стоит тупых коров, которые зажрались, прилипли задом к вонючим креслам и прочее в таком роде. Нина отлично понимала, что, подняв крик на бледную беззащитную администраторшу, Лена избывает горечь вчерашнего объяснения с шефом, крах иллюзий, неудавшуюся жизнь, бессонную ночь в купе; в конце концов Лена швырнула полотенцем в расстроенное лицо девушки за стойкой и, отдуваясь, вернулась в номер.
— Полегчало? — сухо осведомилась Нина.
— Они у меня, суки, к вечеру и окна помоют, и ковролин в комнате перестелют, — Лена вытащила из сумки пластиковую бутылку с водой. — Ну-ка, идем, пока я в деловой форме. Когда там рабочий день начинается в их конторе?
— В десять.
— В десять! Ты посмотри, сибариты хреновы, дрыхнут допоздна… Пошли!
Администраторша тихо рыдала, прикрываясь телефонной трубкой; Лена прошествовала мимо с высоко поднятой головой. Нина замедлила шаг, пытаясь придумать что-нибудь успокаивающее и примиряющее, но так ничего и не придумала; на дне сумки у нее лежал шоколад «Вдохновение» с орехами, призванный скрашивать суровые будни командировочной. Нина молча положила шоколад на стойку и вслед за Леной вышла на улицу.
Лена уже зафрахтовала пыльную «копейку», дежурившую, очевидно, возле гостиницы.
— На фабрику? — с готовностью спросил водитель.
— Да, — Лена уселась впереди, Нина забралась на заднее сиденье.
— Командировочные?
Лена пробормотала неразборчивую фразу, означавшую, что у нее нет охоты болтать.
Городок Загоровск при всей своей провинциальности был зелен и мил. На заднем сиденье у водителя валялась видавшая виды карта, Нина из любопытства развернула ее. Да, крохотный городишко, окруженный лесами с одной стороны и полями с другой, с единственным крупным предприятием — деревообрабатывающей фабрикой «Брусок». Хорошая фабрика, единственная проблема — нет нормальной железнодорожной ветки. Говорят, два года назад собрались уже строить, но вот — не судьба…
А в остальном город как город: банк, большая электрическая подстанция, школы, почтовые отделения, больница, театр и концертный зал. Супермаркет в центре, гордо поименованный Моллом. Авторемонтные мастерские, колледж гостиничного хозяйства, турфирма «Горизонт»…
Машина остановилась на светофоре. Вдоль аккуратного бульвара сидели старушки, три очень похожие друг на друга круглые небольшие бабушки. В ногах у каждой стояло пластиковое ведро, в каждом ведре горкой высились одинаковые красные яблоки. Старушки сидели, не заботясь о покупателях, беседуя, греясь на утреннем солнце, — вроде и не базар, а клуб или городской пляж…