"Не боги горшки обжигают", – сказал окружающим и себе музейный сотрудник и журналист Вострецов.

Раньше он горшков не обжигал. То есть не было у него никакого корабельно-конструкторского опыта. Правда, строил когда-то с ребятами крохотное фанерное суденышко "Тремолино", однако чертежи готовил не он, а прежний командир "Эспады" Саша Медведев. Была у Корнеича только интуиция парусника, знающего, что нужно яхте для быстрого и безопасного хождения. Он обложился книжками с проектами любительских судов и начал «в муках порождать» собственную конструкцию маленького бермудского шлюпа. Такого, чтобы и устойчивый был, и бегал резво, и воды не набирал, если, не дай Бог, перевернется. И чтобы строить его было не сложно, потому что работать-то придется ребятам от восьми до четырнадцати годков…

Они хорошо поработали, эспадовские матросы и капитаны той поры. "Том Сойер" оказался той яхточкой, о которой мечталось. Он брал на борт экипаж из четырех ребят, обгонял "Кадеты" фабричной постройки из юношеской секции "Металлист", и не переворачивался при самом свежем ветре (если, конечно, не разевать рот). Ну а перевернется, так что? Водонепроницаемые отсеки держат корпус на плаву. Не ударяйся в панику, прыгай на шверт, тяни борт на себя – и вот уже шестиметровая мачта с мокрым парусом снова торчит вертикально…

"Том Сойер" положил начало серии "марктвеновских" швертботов. Через год, после большого строительного бума, спущены были на воду "Гек Финн", "Джим", "Бекки Тэччер", "Джо Гарпер"… Кто-то предлагал даже название "Индеец Джо", но большинство его отвергло – уж больно неприятная личность. Зато появилась "Тетя Полли", хотя название это было принято не без полемики. Затем еще – "Миссисипи", "Сент-Питерсборо", а за ними "Том Кенти" (из "Принца и нищего").

Потом названия менялись на другие, уже не "марктвеновские". Обветшавшие яхты уходили на слом, вместо них строились другие, а давать старые имена новым судам в "Эспаде" было не принято.

Возникли "Барабанщик" и "Тимур", "Гаврош" и "Буратино", "Динка" и "Оливер Твист"… А вот для "Гарри Поттера" места не нашлось. Никто не спорил – книжка интересная, только… ну, вот почему-то не вставало это имя в дружный корабельный ряд…

Кроме "марктвенов" пять лет назад построили два более крупных судна. Похожих на легендарную шхуну "Тремолино". Только передняя мачта у них была больше задней, а борта повыше и корпус пошире. То есть это были вместительные и надежные бермудские кечи – очень удобные для дальних походов…

Одно время начали возникать сложности с правами командиров. Площадь парусности на яхтах "Эспады" значительно превосходила ту, что была у детских "Оптимистов" и "Кадетов". Там-то для вождения хватало удостоверений "юного рулевого", а эти непонятные "марктвены"… Однако начальство морской школы РОСТО, где теперь базировалась "Эспада", смотрела на "оранжевых магелланов" с явной симпатией ("Это наша смена!"), а излишне придирчивым водным инспекторам всегда можно было сказать: "Дети проходят курс обучения, видите, их сопровождает моторка с инструктором"… Год назад начальником школы стал Дмитрий Олегович Соломин – давний выпускник "Эспады", а ныне – каперанг Российского флота. Он провел немало лет на подводных лодках и теперь был отправлен в Преображенск, на берега Орловского озера, "дослуживать до пенсии" (так, по крайней мере, звучала официальная версия).

Начальник этот (бывший Димка Соломин и давний друг Корнеича), исходя из мореходного опыта "Эспады" и здравой флотской логики, рассуждал так. Двенадцать лет, мол, это все равно, что тринадцать ("По себе помню"), а тринадцать – это, значит, четырнадцатый год; "четырнадцатый" же – почти то же самое, что "четырнадцать". И подписывал испытанным двенадцатилетним командирам "Гаврошей" и "Хоббитов" удостоверения с нужным размером парусности.

Таким образом Словко в конце октября прошлого года сменил узкий матросский вензель на полноправный капитанский…

Сегодня каперанг Соломин был здесь же, в месте с "Эспадой".

С "Томика" была снята мачта и все металлические вещи – пригодятся для новых яхт. Мало того, на скулах были вырублены куски обшивки с названием. Один – для отрядного музея, другой… Его попросила хорошая знакомая инструктора Кинтеля, Маринка. Потому что в начале девяностых она – Маринка Орехова (отрядный "лекарь, пекарь и аптекарь") – была рулевым "Тома Сойера". Правда, не первым рулевым. Первым был Юрик Завалишин, а потом – Кинтель (то есть Даня Рафалов). Но Завалишин скоро уехал в Саратов, а Кинтеля очередной раз дед-медик устроил в больницу – подлечить немалые травмы, которые тот заработал, когда защищал от разгрома двухэтажный особняк, будущий штаб "Эспады" (правда, не защитил, дом сгорел, но это уже отдельная история). Тогда-то Маринка и "перехватила румпель".

На базу Маринка сегодня не поехала. Во-первых, работа, а во-вторых… "Я там разревусь, как белуга…"

А сейчас ревела Ольга Шагалова, нынешний командир "Тома Сойера". Ну, то есть не ревела, конечно, а хлюпала носом. Никто ее не осуждал. Даже не стали включать ее в список рулевых для жеребьевки (кому выпадет печальная задача – поджечь "Томика"). Выпало Шурику Завьялову, командиру "Хоббита" – всегда серьезному, даже насупленному человеку. Шурик насупился еще больше, будто его обидели, но спорить, конечно, не стал.