Думал ли он, что его план похищения изумрудов Терзиса может так закончиться? Предполагал ли это водитель машины, на которой они скрылись? Скорее всего, нет. Они не учли, что мистер Терзис окажет сопротивление.

Должно быть, я как-то размяк — наверное, это от потрясения, или, может, по дороге домой я попал под влияние Лиз. Потому что неожиданно я начал думать о ворах, как о людях, вместо того, чтобы, не задумываясь, считать вора гнусным типом. Дружат ли они? Огорчился ли водитель машины, что другой парень убит? Или рад, что теперь не надо будет делить деньги, вырученные за изумруды?

Нам никогда не узнать. Если только каким-нибудь чудом полицейские найдут его. И изумруды.

Это вернуло меня к реальности. Изумруды. Это важно. Изумруды. И мистер Терзис. Я нахмурился, пристально следя за оживленным движением на пешеходной дорожке. Я напряг свою память. У меня всегда была очень хорошая память. Должны быть какие-то детали, замеченные мной, которые помогли бы полиции. Я мог бы предложить полиции какие-то улики.

Но ни к чему не пришел. Попытался опять. Я прокручивал все снова и снова. Ничего.

Я чувствовал, что мои руки сжимаются в кулаки, и заставил себя расслабиться. Не было повода выходить из себя. Хладнокровное размышление — вот что здесь нужно.

Должно быть что-то, что я мог бы сделать, чтобы помочь. Должно быть.

— Нико! Нико! — крикнула мама. — С тобой все в порядке?

Новость распространилась, как блохи на выставке собак. К тому времени, когда я добрался домой, мама была в полной панике.

— Все хорошо. Я в порядке. Посмотри на меня. Разве я плохо выгляжу? Ну, мама, перестань. Ты помнешь мне рубашку.

— Ох, Нико!

Что бы я ни говорил, ее невозможно было успокоить. Она только сжимала меня в объятиях и целовала, словно я только что вернулся из смертельно опасного рейда на Марс.

— Мам, — сказал я, — все в порядке. Он нам ничего не сделал.

— Он же мог убить вас, — причитала она. — Он мог порезать вас своим ножом.

— Да, но не убил же. Правда?

Конечно, папа тоже беспокоился обо мне. Но отец не любит показывать этого. У него сильный характер. К тому же он был озабочен судьбой Стефаноса.

— Только вчера вечером я говорил Стефаносу, что принести эти камни домой последняя глупость, — произнес он. — Я был там, когда он пришел. Розы для Анны и дорогие изумруды в кармане вперемешку с мелочью. Я говорил ему, что это безумие. Он и слушать меня не захотел. И Анну тоже. А теперь, видишь.

Он с силой нажимал кнопки, набирая номер телефона Терзисов.

— Бедная Анна, — шептала моя мама. — Она в отчаянии. Если изумруды не найдутся, они будут вынуждены продать дом! А Стефанос не хочет показаться врачу. Боже мой, Анна говорит, что пол-лица изувечено до неузнаваемости. А у Педро так болит лапка, бедный малыш… Нико, ты представить себе не можешь…

— Мам, я только что оттуда.

— Алло, Анна. Это я, Деметриос, — произнес мой папа в трубку. — Да, он дома. Хорошо. Мы приедем прямо сейчас.

В тот вечер, сидя в своей комнате, я старался забыть о Замке Терзиса, изумрудах и обо всем остальном. Я пытался вычеркнуть это из памяти, сосредоточившись на новой компьютерной игре, которую мне на время дал Элмо Циммер.

Это была пиратская копия, поэтому без инструкции. Я держал ее уже два дня и никак не мог в ней разобраться.

Она называлась «Побег из Заргоса», и в ней, наверное, был миллион правил. Ни одного из них я не знал. Я знал только, что нахожусь в темнице с бесчисленными дверями. Это было начало игры, и тут же я застревал. Я не мог вырваться из этой ужасной темницы, что бы ни предпринимал. Я понял, как передвигать маленького героя от двери к двери, но на большее меня не хватило.

Как только я добирался до двери, появлялось зашифрованное послание. Нужно было разобрать, о чем в нем говорится. Если не угадаешь, из двери выскакивает карлик и топором отрубает тебе голову. Второго шанса нет. Каждый раз, когда я пробовал открыть новую дверь, голова моего малого отправлялась глотать пыль, а я должен был все начинать сначала.

Конечно, я мог позвонить Элмо и спросить его. Но меня эта идея не привлекала. Я считаюсь асом в компьютерных играх. Мне не нужна помощь. Тем более от Элмо. Поэтому каждый раз, когда я брался за телефон, чтобы позвонить, я набирал номер и бросал трубку. Почему-то мне казалось, что лучше еще раз оказаться без головы.

Когда меня в очередной раз обезглавили, я бросил это занятие и улегся на кровать, по-прежнему размышляя об ограблении. Мне нужно восстановить картину, вспомнить все до мельчайших подробностей о водителе автомобиля. Поэтому я решил посмотреть на все под другим углом. С самого начала.