— Дэн, слушай меня внимательно. Я отвечаю за безопасность мадам Чень и буду выполнять свою работу на совесть, даже если это не угодно тебе, кому-то еще, а может, и ей самой. Так что ради безопасности госпожи выкладывай все, что знаешь, или я отдам тебя на съедение крокодилам, несчастный китаец… Я не шучу. Вечером госпожа легла, жалуясь на мигрень, и сказала, что никуда не пойдет. Но она изменила свое решение. Я прав? Отвечай!

Испуганный Дэн сдается:

— Да, господин. Примерно через час после вашего ухода… Она с кем-то поговорила по телефону, потом оделась и ушла, предупредив, чтобы я ничего вам не говорил…

— В котором часу она вернулась?

— Очень поздно. Около пяти утра…

Дэн видел, как она пришла. Ему не спалось, и он так переживал за госпожу, что, несмотря на ранний час, встал и вышел из комнаты. Он сразу смекнул, что мсье Франк приехал из Франции по просьбе мсье Леви, чтобы охранять мадам Чень, и хотел ему помочь, но мадам приказала держать язык за зубами, и он послушался, хотя потом раскаивался. Сообразив, что уже очень поздно, он встревожился и хотел разбудить мсье и все ему доложить, как вдруг появилась мадам с розой в руке, попросила бокал с водой и поставила розу на рояль; увидев мадам Чень, он вздохнул с облегчением, потому что никогда бы себе не простил, если бы этой ночью с ней что-нибудь стряслось.

Ким убеждает Дэна, что их главная задача — безопасность мадам Чень: о каждом ее перемещении, в особенности если она хочет отлучиться по секрету, слуга должен немедленно сообщать ему.

— Обещаю вам, этого больше не повторится, — уверяет старик — Только, пожалуйста, не говорите мадам, что я вам все рассказал…

— Договорились, Дэн. Можешь идти.

Некоторое время Ким задумчиво рассматривает поникшую розу. Он очень встревожен и решает перейти к действию, однако в течение трех последующих вечеров Чень Цзин из дома не выходит. Ее навещают подруги, а по вечерам, запершись в своей спальне, она подолгу разговаривает по телефону с Парижем. В первой половине дня занимается домом и дает указания прислуге, а после обеда подолгу читает, сидя на террасе.

Как-то вечером Чарли Вонг, узнав, что Ким хочет приобрести пару шелковых кимоно, предлагает ему отправиться в лавку жены, расположенную в старой части Шанхая, неподалеку от театра «Грейт Уорлд». Чень Цзин уверяет, что этот вечер она тоже собирается провести дома, тем не менее Ким дает Дэну четкое указание:

— Если госпожа пожелает уйти, немедленно звони, я буду в магазине мадам Вонг.

Со Линь, жена Вонга, помогает Киму выбрать несколько кимоно и, улыбаясь, как ни в чем не бывало, берет с него деньги и даже скидки не делает, зато дарит еще одно кимоно, которое со временем он отдаст мне, — вот оно, я ношу его по сей день. Покидая лавку, Вонг намекает, что если вдруг Киму станет одиноко и он пожелает расслабиться за трубочкой опиума в приятном женском обществе, пусть не раздумывая обращается к нему… Вежливо поблагодарив, Ким отказывается и в тот самый миг, когда они останавливаются посреди шумной, запруженной машинами улицы, замечает Крюгера: тот выходит из белого автомобиля с откидным верхом и тотчас исчезает за какой-то дверью, над которой висит большой стеклянный фонарь, окруженный красными гирляндами из шелковой бумаги. Ким поворачивается к Вонгу.

— Этот элегантный господин и есть знаменитый Омар, не так ли?

— Вы правы, — отвечает Чарли Вонг. — А в эту дверь он вошел в поисках того приятного времяпрепровождения, о котором я вам только что говорил, дорогой друг.

— Это один из его борделей?

— Нет. Это курильня опиума, хотя…

— Подождите, — перебивает его Ким, снова останавливаясь посреди улицы. — Вы общаетесь с этим человеком?

— Мм… Время от времени, — лукаво улыбается Вонг. — В определенном смысле он незаменим.

— Это его заведение?

— Думаю, да. Хотите заглянуть?

— Был бы рад познакомиться с Омаром. Вы можете это устроить?

— Разумеется, — говорит Вонг.

Курильня напоминает улей, освещенный разноцветными огнями. Диваны и лакированные ширмы, трубки и подносы с чаем, проворные официанты и лежащие курильщики — все плавает в желтом пахучем дыму, который ласкает виски и веки, точно горячие и опытные женские пальцы. Старик-китаец предлагает уютное местечко и трубку, но Вонг говорит, что им сначала хотелось бы побеседовать с господином Омаром, а уже затем, быть может, выпить чашечку чаю… Ким проходит внутрь. Многие клиенты, распростершись на лежанках, спят глубоким сном, другие пьют чай или подогретое вино.

Омар Мейнинген, облокотившись о спинку дивана и подперев кулаком щеку, явно скучает. Перед ним, стоя на коленях, молодая китаянка набивает трубку и нагревает ее над пламенем свечи.

Вонг представляет Кима Омару, и тот, не вставая с дивана, вежливо протягивает руку.

— Если вам нужно что-нибудь особенное, — говорит он, глядя на Вонга, — не стесняйтесь…

— Вы очень любезны, — отвечает Ким. — Но я всего лишь хотел с вами познакомиться. Говорят, если не знаком с герром Мейнингеном, значит, не знаешь Шанхая.

— Я тоже хотел познакомиться с вами, сеньор Франк. — Ким удивлен: Омар говорит с ним на превосходном испанском. — Как видите, я знаю ваш язык.

— Я слышал, вы несколько лет прожили в Южной Америке.

— Правильно. Что еще вам обо мне известно? — улыбается он. — Знаете ли вы, например, что я вам завидую? Ведь вы самый популярный персонаж в Шанхае, точнее говоря, в ночном Шанхае. С тех пор как вы здесь, вы только и делаете, что всюду появляетесь с сеньорой Чень Цзинфан. А это большое везение, подарок госпожи удачи.