Он грохнулся на диван, включил телевизор, попытался думать о чем-то другом, но не выходило. Мысли были мрачные и возвращались, возвращались, возвращались к тому же.

В голове прозвучал голос дяди Кости: «Это твое право, твоя правда, но тогда готовься умереть».

Олег уткнулся лицом в подушку. Захотелось плакать, но слез не было и плача не получалось. «Готовься умереть» — звучало в голове.

Он накрылся с головой пледом и долго-долго лежал так наедине со своим безумием. И в этом безумии чьи-то чужие черные ручищи хватали его женщину, мяли, лапали, тянули в постель. Не просто женщину, его любовь. Ту девчонку, которая строила домик на песке и смотрела грустными глазами в его душу словно бы из чужой жизни. А она почему-то не противилась. Ей было весело. Она играла с этим. Он чисто любил, для него это было немыслимо. А она воспринимала эти черные лапы как что-то само собой разумеющееся.

Зазвонил телефон. Он вылез из-под одеяла. Кругом сгустилась темнота. Мертвой рукой поднял трубку, нажал «прием».

— Да.

— Это я, — бодро отозвалась она. — Ты звонил?

— С кем ты там?

— С Витькой, — легко ответила она. — А что?

— Нет, ничего, — говорить было трудно и незачем, но он все ждал чего-то, хватался за слова. — А как же мы?

— А что мы? — в ее голосе появилось недовольство. — У нас с тобой ничего толком нет.

— А с ним?

— Ничего. Он просто трахается прикольно, — с какой-то дикой безапиляционной бесчестной откровенностью заявил голос из трубки.

Олег замолчал. Его трясло словно в лихорадке. В глазах мутилось.

— Так чего ты звонил? — недовольно поинтересовалась Люда.

— Давно тебя не слышал, — тихим, словно на последнем издыхании голосом ответил он.

— Трахаться охота, так и скажи. Я…

Он не стал слушать. Он просто молча нажал «отбой». Потом выключил телефон и кинулся обратно на диван.

К скамейке пришел минута в минуту. Дядя Костя посмотрел с такой жгучей мрачностью, что казалось взглядом придавил.

— Что, — спросил сердито. — Опять на тренировке был?

— Нет, — тихо ответил Олег. — То есть зашел, сказал что больше не приду и все.

— Тогда что с тобой?

Олег покачал головой.

— Не хочу говорить.

— Тогда беги.

До леса вопреки обыкновению он добежал позже наставника. Попытался подхватить трубу, но тот остановил. Посмотрел в глаза, словно в душу заглянул.

— Что случилось?

Олег покачал головой и попытался отвернуться. Дядя Костя взял рукой за подбородок, долго гипнотизирующе глядел в глаза, потом отпустил пальцы, отшвырнул даже. Будто держаться за Олегову голову было противно.

— Все ясно. Женщина. Ну тогда умирай быстрее. На долгую и мучительную смерть у нас времени нет.

Олег кивнул рассеяно и опустился на траву. Мысли за ночь нисколько не изменились. Ни на вот столечко.

— Чего расселся? — гаркнул наставник зло. — Подъем! Хватай трубу и беги.

От неожиданности Олег подскочил, подхватил ржавую железяку и побежал. Бежал, правда, довольно вяло и наставник всю дорогу на него прикрикивал.

Когда добежали до МКАДа и вернулись обратно, трубу бросить не дал, а погнал снова по кругу. До МКАДа и обратно.

— Сколько еще бежать? — хрипло спросил Олег.

— До упора, — жестоко отозвался тот. — Пока не сдохнешь.

В квартиру Кот вернулся не просто злой, а разъяренный. Хлопнул дверью, на кухню прошел не разуваясь. Яга и Игорь поглядели ошалело.

— Случилось что? — беспокойно оглянулась на оборотня старуха.

— Случилось. Надо с его бабой что-то делать. Она не та, которую любил Милонег. Она другая.

— И он другой, — коротко отозвалась старуха. — Их души живут в новых телах с новым опытом. Память о старом спит.

Кот резко метнулся по кухне взад-вперед, остановился:

— Знаю. Но она совсем не та. Та добрая была, верная, чистая, любящая. А эта…

— А эта под цвет эпохи, — холодно обрубила старуха.

— Пусть так. Но он страдает. А мне сейчас его страдания не нужны. Да и потом без надобности. Воин распустивший сопли, это…

— Это все равно воин, — отозвалась старуха. — Кто из нас не страдает. Я или ты?

Кот вздрогнул, сердито зыркнул на ведунью.

— Ты, старая, говори, да не заговаривайся. Ты свои страдания отжила. Он, — оборотень бросил короткий взгляд на притихшего Игоря. — Молодой еще. У него страдания возникают, когда надо за руль садится, а хочется пива выпить. Свои страдания я в узде держу. А вот свои и чужие сдерживать, это уж слишком будет.

Старуха стрельнула голубым холодным глазом.

— Чего предлагаешь?

— Не знаю.

Кот и Яга смотрели друг на друга так, что казалось еще немного добавить напряжения и воздух между ними взорвется сам собой. Игорь кашлянул. Напряжение упало. Оба перевели взгляды, впились глазами в бородача.

— Я знаю, — улыбнулся в бороду Игорь. — Его надо отвезти куда-нибудь подальше, переключить на что-то. Пора мне с ним познакомиться, Кот.

— И куда ты его повезешь?

— За город вывезу. Заодно стрелять поучу, руку поставлю. Надо же рано или поздно его и этому учить.