Эй, ты слышишь? Они не…

Постой! Кажется, я знаю… Робер подошел к нему.

Знаешь? Что?..

Знаю, как найти Лулу!

Робер открыл рот: казалось, он забыл, что должен вдохнуть, и теперь силится вспомнить, что ему сейчас нужно сделать. Наконец он произнес:

Нет!..

Антуан тер себе нос с такой скоростью и энергией, какой Робер еще никогда у него не видел.

Вот так… а ты мне поможешь!.. Понимаешь, я увидел эти штуки… и у меня вроде бы что-то щелкнуло…

Он показал на типографские литеры, что валялись на бетонном полу.

Литеры? Причем тут они?

Представь, мне только что пришло в голову… Это очень-очень странно… но это все-таки шанс!..

Слушай, ты объяснишь мне, в чем дело? Пли так и будешь ходить вокруг да около?

Не подгоняй меня, пожалуйста… иначе я потеряю нить!

Робер умолк; однако видно было, что он просто сгорает от нетерпения.

Значит, так… Это было только что, в гараже… Папаша Арнольд сообщил мне, что с сегодняшнего дня я могу считать себя механиком…

Поздравляю, старина!..

Да помолчи ты!.. Я так обрадовался, что схватил Чо-Маба и закружил его в вальсе…

Хорош кавалер!.. Нет-нет, я без всякой иронии!

Ирония и в самом деле неуместна. Держу пари, ты не угадаешь, что у него выпало из ладони?..

Выпало? Что у него могло выпасть?.. Сдаюсь…

Такая вот штука, как эти… Или две!

Робер опять широко открыл рот, округлил глаза, потом покачал головой, сощурился и сказал:

Прости, Антуан, но твои умозаключения не кажутся мне блестящими… При чем тут типографские литеры., в ладони у Мило?..

Он вдруг замолчал — и тихо воскликнул:

Ты что, хочешь сказать…

Что он их нашел в машине, которую чистил сегодня… Именно это я и хочу сказать!

Но тогда… это же великолепно! Достаточно только узнать, в какой именно… и…

Минутку… Этого достаточно, как ты говоришь, но мне кажется, с Мило это будет несколько трудновато!

Н-ну… все же, если подойти с умом… Надо отвести его в гараж, там он по крайней мере сможет показать ту машину!

Будем надеяться… Но мне кажется, мы ничего не должны пока говорить мадам Дюмарбр. По двум причинам: во-первых, еще неизвестно, есть ли в этом какой-то резон…

А во-вторых, это ее только еще больше растревожит…

На всякий случай я возьму с собой несколько литер. Кто знает, может, так Мило будет легче вспомнить.

Они вышли из типографии. Проходя мимо двери в подвал и увидев сорванные печати, они ненадолго остановились.

В общем, первый номер "Мессаже", по-видимому, свое дело сделал… — заговорил Антуан.

Тут в соседском дворе снова залаяла собака; вслед за тем раздался голос:

Тихо, Карус! Перестань, собачка! Собака недовольно заворчала и смолкла.

Да, в самом деле, еще ведь эта история с собакой… Не забудь^надо спросить у мадам Дюмарбр, слышала ли она лай…

Мадам Дюмарбр без колебаний ответила, что никакого лая она накануне не слышала, собака вообще молчала, можно сказать, весь вечер, потому что во дворе у них с какого-то времени никого не было.

А в предыдущие несколько дней?.. Когда приезжала полиция?..

Она надолго задумалась, потом ответила:

Нет, не думаю… Хотя, конечно, мне трудно сказать с полной уверенностью… Но почему вы об этом спрашиваете?

Потому что мне это кажется странным, мадам… Когда кто-то принес в подвал пресс… а его ведь не так-то просто было тащить… потом, когда кто-то увел Лулу, эта собака, всегда такая злобная, даже ухом не повела!..

Боже мой! В самом деле!.. И что отсюда следует?..

Пока ничего, мадам, — с искренним сожалением ответил Робер. — Только то, например, что собаки в этих двух случаях не было во дворе… или она очень хорошо знает тех, кто сюда приходил. По крайней мере, одного из них… Вы знакомы с хозяином собаки?

С соседом? Конечно! Очень почтенный человек, в возрасте, холостяк или вдовец, кажется… Они с мужем часто разговаривали через забор.

А как его зовут, вы знаете? Мадам Дюмарбр задумалась.

Постойте-ка… Да, как-то раз почтальон бросил нам по ошибке письмо, которое было адресовано ему. Я запомнила имя: оно было немного необычным… Ансельм Трокар, точно! Я думаю, он рантье или пенсионер… Вы думаете, он имеет какое-то отношение к… нашему делу?

Что вы? Совсем нет, мадам! — поспешил возразить Робер, который понял, что маму Люсьена все эти вопросы неминуемо растревожат: она воспримет их как начало расследования, обещающего верный результат.