Иное дело стоявший пред ним «Сааб». Вечный автомобиль, устремленный в будущее. Косте казалось, что уж он-то не должен никогда остаться в прошлом, как это случилось с «Победой».

Он глянул на свои наручные часы, до начала занятий оставалось еще минут двенадцать-пятнадцать, поэтому можно было не спешить и обозреть это чудо современной техники получше.

Костя приблизился еще на пару шагов и медленно двинулся вокруг, нагибаясь, чтобы рассмотреть дизайн. Как жаль, что он не мог заглянуть внутрь салона, — ведь там сидели люди, и нахально совать нос в затемненные стекла было бы уж совсем неудобно. Костя рассматривал передний подфарник, когда «Сааб» слегка качнулся, мягко хлопнула его передняя дверца, и, подняв голову, Костя увидел крепкого мужчину, как говорят, кавказской национальности, с суровым неудовольствием смотревшего на него через капот.

— Щто, нравица? — спросил кавказец с сильным характерным акцентом.

Костя промолчал, немного смутившись. Уж больно неласков и немного презрителен был обращенный на него взгляд.

— Дэнги дэлать надо. Виырастиш, сам такую купиш, если дэнги дэлать будэш. А сейчас иды, понял?

Костя послушно отвернулся и пошел к лицею.

— А-алик, — услышал он у себя за спиной, кто-то с таким же акцентом окликнул из салона «Сааба» этого мужчину. Затем последовал вопрос на непонятном, сильно кудахтающем языке. Так же непонятно ответил и Алик, впрочем, одно слово Костя все-таки разобрал. «Па-ацан», — налегая на первую гласную, произнес кавказец.

И тут как раз хлопнула подъездная дверь, Костя невольно обернулся и успел увидеть, как

резко развернулся на месте Митька Ежов и дунул во весь дух под арку, в совершенно противоположную от лицея сторону, — туда, откуда Костя пришел.

«Куда это Глобус покатил?» — удивился Костя.

— А-алик! — еще раз донеслось из салона автомобиля, и на сей раз по-русски: — Поехали! Быстро!

Кавказец уселся за руль, захлопнул дверцу, «Сааб» ловко и легко развернулся и поехал в том же направлении. За Митькой?., Вот это да!

Костя проводил автомобиль восхищенным взглядом и пошагал туда, куда шел.

Без десяти двенадцать, перед самым наступлением ночи, в квартире Костровых зазвонил телефон. Но Костя его не услышал, потому что лежал в темноте, окруженный звуками музыки. Последний концерт «Аэросмит», выпрошенный днем в школе у Лехи Вербова, взрывался мощными аккордами где-то под самым сводом Костиного черепа, заполнив собою мир.

Из этого состояния Костю вывели луч света из коридора, скрип и легкий стук открываемой двери.

Костя обернулся, не поднимаясь. На пороге стоял отец и шарил рукой по стенке в поисках выключателя. Наконец нашел.

— Не спишь? — спросил отец вежливым тоном, когда маленькая электрическая лампочка в одно мгновение уничтожила бездонное царство тьмы. И немного резче добавил: — Сними дебильники.

Костя послушно, хотя и не скрывая сожаления, снял с головы наушники и выключил под одеялом плейер.

— Чего? — спросил он.

Отец прошел в комнату и присел на краешек Костиной кровати.

— Ты Митю Ежова сегодня в лицее видел? — спросил он.

— Нет, — ответил Костя.

— А после уроков?

— И после уроков — нет.

— М-да. А с кем он дружит?

— Ни с кем. Да что случилось?! — не выдержав таинственности, спросил Костя.

Отец не сразу ответил. Он отвел взгляд в сторону и озабоченно потер подбородок, выпятив вперед нижнюю челюсть точь-в-точь так же, как делал порой и его сын. Потом опять оценивающе посмотрел на Костю и нехотя произнес:

— Он до сих пор не вернулся домой. Родители беспокоятся, сам понимаешь. Звонили Юрию Андреевичу, а он только что — мне. Ладно, ты спи, найдется ваш Кактус. Гуляет где-то. Рановато начал допоздна загуливать.

Отец поднялся с кровати и пошел к выходу из комнаты.

— Па, — окликнул его Костя, — откуда знаешь, что Митьку Кактусом зовут?

— Я.все знаю, — ответил отец, вышел из комнаты и закрыл за собой дверь, предварительно щелкнув выключателем и снова расширив мир до бесконечной темноты.

«Это куда же Глобус подевался? Во дает! И в лицее его не было!» — удивлялся Костя. Он даже немного позавидовал такой свободе одноклассника. Сам Костя школу не прогуливал, а уж не вернуться домой до ночи, шатаясь где-то по вечерней Москве или Битцевскому парку, ему и в голову не могло прийти. Даже у друзей он так поздно не засиживался. Ну бывало, что часов в десять, самое позднее пол-одиннадцатого, телефонный звонок мамы вытаскивал его из-за Димкиного компьютера. Дома у Корнеева «Pentium» стоял с играми. А у Кости никакого компьютера нет и пока не предвидится. Вот и сидели они за Димкиным иной раз допоздна, особенно когда Корнеев новую игрушку запишет или отец ему принесет. Но уж в пол-одиннадцатого мама всегда звонила. И через пятнадцать минут Костя являлся домой.

А у Глобуса свой компьютер дома есть. Папаша-то у него бизнесмен преуспевающий, не чета Костиному научному сотруднику, хотя бы и старшему. И компьютер домой приволок, и видеомагнитофон, естественно, и аппаратура разная музыкальная, которой Глобус все время хвастался, и еще на «БМВ» стального цвета катается. Видать, Глобус не за компьютером засиделся. Да и не знают даже родители-то, куда он подался. Может, влюбился? Провожает кого-нибудь. Нет, это предположение Костя отмел сразу, на Ежова это не похоже. Да и никто из лицейских девочек знаться с ним не хочет, кроме Лидочки, — уж больно нагл. Хоть и не дурак…