— Где? — крикнула Холли, перевесившись через перила.

Курт никогда так сухо не разговаривал с ними, это было совсем на него не похоже.

— Она куда — то пошла с этим новеньким, — не оборачиваясь, буркнул Курт и исчез за поворотом лестницы.

— Вот те на! Похоже, ему дали отставку, — тихо проговорила Белинда. — Неужели она не понимает, что так нельзя? Может, нам с ней поговорить?

— По — моему, не стоит, — сказала Холли. — Ты же знаешь, как Трейси реагирует, когда ей кажется, чтчо на нее начинают давить.

В конце концов Холли и Белинде удалось обнаружить Трейси. Она сидела на невысокой кирпичной стенке у хозяйственного сарая. Там же был и Марк Гринэвей. Их окружали еще несколько ребят.

Привстав на цыпочки, Холли заглянула через головы стоявших. Марк раскладывал на стенке три игральные карты лицевой стороной вниз.

— Вот эта! — указала Трейси на левую карту.

Марк взял ее в руку. Это была дама.

— Мура все это, — небрежно бросила Трейси.

— У тебя очень зоркий глаз, — сказал Марк. — Хочешь, сыграем на спор? Ставлю десять пенсов, что на этот раз ты не угадаешь.

— Давай, — согласилась Трейси.

Холли протиснулась поближе. Марк быстро передвигал лежащие карты.

— Ну вот, готово, — сказал он. — Где дама?

— Здесь! — Трейси уверенно указала на среднюю карту. — Нет проблем.

Марк открыл карту. Это была тройка треф. Трейси досадливо поморщилась, а зрители засмеялись.

— Хочешь попробовать еще раз? — предложил Марк. — Чтобы отыграться?

— Ну уж нет, — буркнула Трейси. — Куда мне до тебя.

Подняв голову, она заметила подруг.

— Вы видели, как он меня обставил? Ну, ловкач!

— Ты разве не хочешь послушать о заседании комитета? — спросила Белинда, неодобрительно поглядывая на Марка. — Или, может, ты слишком занята — пускаешь деньги на ветер?

Трейси выбралась из толпы. А перед Марком тут же сел кто — то еще из желающих попытать счастье.

Холли рассказала подруге о королеве карнавала. У Трейси глаза разгорелись.

— Я знала, что ты на это клюнешь, — заметила Белинда. — Покрасоваться на платформе в великолепном наряде, махая ручкой восхищенной толпе…

— А будет это кто — нибудь снимать на видео, как в прошлом году? — спросила Трейси. — Я бы тогда сделала копию и послала отцу.

— Разве у школы есть возможность делать видеосъемку? — удивилась Холли. — Я этого не знала.

— В прошлом году родители скинулись и купили классную видеокамеру — репортажную, — сообщила Белинда.

— Вот бы мне поручили снимать этот видеорепортаж, — сказала Холли. — Мне кажется, у меня бы получилось.

— И не мечтай, — махнула рукой Белинда. — В прошлом году это делала твоя любимая Стефи.

Потом Белинда рассказала Трейси о предстоящей вечеринке у них дома.

— А Марка ты пригласила? — тут же спросила Трейси.

— Вообще — то нет, — ответила Белинда, бросив многозначительный взгляд на Холли. — Но если он хочет — пожалуйста, я не против, пусть приходит. Я думала, ты захочешь позвать Курта.

— Ох… Ну ладно, позову — если увижу, — пробормотала Трейси.

Она посмотрела через плечо туда, где Марк развлекал с десяток ребят своими карточными фокусами.

— Я уверена, Марку это понравится, — сказала она. — Это поможет ему освоиться, почувствовать, что он здесь не чужой. Пойду скажу ему об этом.

Белинда и Холли молча смотрели, как она пробирается сквозь толпу зрителей к Марку.

— Так что же, значит, и Курт, и Марк? — удивленно взглянула Белинда на Холли. — Эта вечеринка может получиться интереснее, чем я предполагала.

Белинда пребывала в мрачном расположении духа. Все ее худшие опасения оправдались. Стараниями ее мамы дом заполонили многочисленные знакомые — «люди из общества» и толпы их крикливых отпрысков. Она даже заказала угощение в специальной фирме по обслуживанию приемов. А Белинду заставила надеть подобающее случаю парадное платье.

Взрослые стояли небольшими группками в гостиной, обсуждая проценты по закладным и по накопительным счетам, а также серию последних ограблений. Орава ребятишек носилась из комнаты в комнату и вверх — вниз по лестницам.

Друзья Белинды — Холли, Курт, Трейси и Марк — сидели в углу, стараясь не попасться им под ноги. Курт все больше молчал. Холли попыталась было втянуть его в разговор, сообщив Марку, что Курт делает фотографии для городской газеты. Но Марк не дал ему и рта раскрыть, немедленно разразившись длиннющим монологом о том, какое великое множество первоклассных фотографий сделал он сам, когда жил в Лондоне.