Число убитых и задержанных тоже сильно колебалось, от десятков до тысяч, Примерно так же разнились данные о погибших у Белого дома и Останкино в октябре девяносто третьего.

Интересно получилось с депутатами разных уровней. Достоверно была установлена гибель всего лишь трех, которым «желтая пресса» и раньше приписывала тесную связь с криминалом, зато вдесятеро большее количество просто исчезло. Закатаны в асфальт или подались в бега? Несколько позже прошла информация, что кое-кто из них, пользуясь дипломатическими паспортами, оперативно пересек границу, остальные же просто растворились на необъятных просторах Родины.

— И чего же вы добились? — спросила Ирина Новикова. — Неужели вправду вообразили, что таким образом можно ликвидировать преступность? Или инстинкты потешить захотелось? Скучно стало? — Лицо ее выражало явное осуждение, чуть ли не неприязнь.

— Да ты что? Преступность ликвидировать невозможно в принципе, и ты это знаешь не хуже меня. Разве только снова мне Иосиф Виссарионовичем стать и учинить тридцать седьмой год теперь уже для «социально близких»? Минимальный срок за любое правонарушение и даже за умысел — десятка, для всех ранее судимых — бессрочное превентивное заключение. И все равно не поможет. Мировой опыт показывает. Мы просто обезопасили себя на ближайшие годы, ну и заодно слегка взбудоражили общественное мнение, восстановили кое-какую социальную справедливость… А самое главное, знаешь что? — он приблизил губы к уху Ирины, будто опасался подслушивания, и прошептал, как страшную тайну: — Это были маневры. Просто маневры. Командно-штабная игра с боевой стрельбой. На случай, если потребуется учинить нечто подобное в масштабах пошире. Теперь ясно, что у нас и здесь получится. Средства связи у них очень подходящие, сплошная компьютеризация опять же. И общественная психология. Даже в восемьдесят четвертом ничего подобного не было…

Наряду с собственными занятиями в «2004» и «1925» Шульгин продолжал внимательно наблюдать за происходящим в «2005», у Лихарева.

Он ведь уже включил в дело Ляхова-первого, обучал его по стандартной программе полевого агента, время от времени посылая на стажировку в параллельное время. Там Сашка издали познакомился со своим двойником, то есть просто посмотрел на него на улице, чтобы свыкнуться с самим фактом такого парадокса, ну и обратить внимание на некоторые отличия в манере поведения и стиле речи.

Момент некоего события, долженствующего инициировать кратковременное соприкосновение реальностей, приближался, а причина его по-прежнему была неизвестна. Неясно даже, причастны ли к этому Лихарев с Маштаковым, или это будет следствием непознанной закономерности столь близкого сосуществования «мировых линий», выражаясь языком церковного догмата о сущности Христа: «Нераздельных, но неслиянных». А то и ответным ударом Ловушки. И даже не целенаправленным ударом по конкретной цели, а так, эпизодом заградительного огня по площадям.

Шульгин, посоветовавшись с Левашовым и Новиковым, решил, что следует предпринять кое-какие превентивные меры, тоже парадоксальные, но с Ловушкой иначе нельзя. Для того чтобы смогло произойти взаимопересечение обоих Ляховых в одной и той же точке пространства в точно рассчитанный, один раз уже случившийся момент, необходимо доставить туда второго. То есть буддийский «хлопок одной ладонью» состоялся, теперь нужно воспроизвести его двумя. И посмотреть, что из этого проистечет.

Андрей и Сашка настолько освоились с жизнью в Российской Державе, что организовать перевод Ляхова-второго в Особый корпус с последующим направлением в Израиль труда не составило. Вадим и сам предпринимал определенные шаги в этом направлении, только подходящей протекции не имел, и шансы стать миротворцем были у него минимальные. Даже рядовым ординатором в госпитале в Хайфе, не говоря о подполковничьей должности старшего врача отдельной бригады.

Однако очень скоро для Ляхова из «2005» начались чудеса. Его рапорт запорхал по инстанциям, с удивительной легкостью обрастая нужными, весьма благожелательными резолюциями, Вдобавок за год с лишним до срока из зауряд-лекаря [82] он был произведен в военврачи третьего ранга и получил заветные широкие погоны без звездочек.

Коллеги устроили по этому поводу торжественный ужин в офицерском собрании, поздравляли, значительно улыбались и поднимали глаза к потолку, намекая на высоких покровителей.

Начальник госпиталя тоже поздравлял, хотя был сильно удивлен. Ни представления к чину, ни аттестации он не подписывал. Но не станет же провинциальный штаб-офицер обращаться за разъяснениями в Округ или Главное военно-медицинское управление? Себе же и навредишь. Гораздо правильнее держаться со свежепроизведенным товарищем ласково, а при случае намекнуть, что неплохо бы Вадим Петровичу напомнить где-нибудь там, что служит такой вот военврач второго ранга Короленко, и хорошо служит, и главное — долго, а «первого» до сих пор не получил.

Как только требуемое назначение состоялось, Левашов сообщил друзьям, что мировые линии еще сблизились, причем не экспоненциально, а скачком. Следовательно, они могут со своей стороны управлять процессом. Хорошо это или плохо — не совсем ясно. Новиков предположил, что скорее хорошо.

«Если не можешь противостоять развитию событий, постарайся их возглавить!»

Шульгин с ним согласился.

— Если так уже случалось, так пусть и случится. Мне, например, трудно представить, что будет, если одно и то же событие окажется бывшим и небывшим одновременно… А главное, Антон ведь предупреждал — не делать резких движений. Наблюдать за естественным ходом процесса и реагировать лишь по крайней необходимости…