– Все будет в порядке. Увидимся на ланче, – кивнул Долану Бишоп и повернулся, собираясь уходить.

– Не стоит сейчас оставлять его, – сказала Майра. – Он почти готов вернуться к боссу, извиниться и попроситься обратно. Возьмем его с собой, а то он и в самом деле это сделает.

Долан повернулся и удивленно посмотрел на нее.

– Не стоит удивляться, – усмехнулась Майра. – Догадаться совсем нетрудно. Это все написано на вашем лице. – Она повернулась к Бишопу и продолжила: – Как причудливо тасуется колода. Если бы я сегодня утром встала с постели на минуту позже, если бы провозилась на минутку больше, если бы пропустила свой автобус, если бы остановилась выпить привычную чашечку кофе – и почему я не остановилась? Странно, я никогда не пропускала свой утренний кофе; задержись я на секунду дольше или остановись на кофе, то пропустила бы встречу с вами. А не окажись я здесь, Долан непременно бы пошел и попросился снова взять его на работу. И наверняка бы получил ее. Но теперь этого не произойдет. Он покончил с этим. Вам не кажется это странным? – спросила Майра Додана.

– По меньшей мере… – вздрогнув, сказал Долан, глядя на нее взглядом мужчины, знающего, что женщина, на которую он смотрит, раскинется, стоит только попросить, обнаженная на постели; ее тело будет прекрасным и жаждущим ласки. Но Долан также знал, или предчувствовал (что одно и то же в философии чувств): сам по себе акт принесет не больше удовлетворения, чем обладание прекрасной, но бездушной куклой.

Это испугало; и теперь Майкл понял, почему вздрогнул, когда коснулся ее руки. Затем – также внезапно, в единый нерасчленимый миг – осознал, что именно девушка пыталась сказать своей сумбурной речью по поводу того, как оказалась здесь. Неловкие слова скрывали, но и подчеркивали ее смущение. Они оба почувствовали нечто схожее… Предположим, она остановилась бы выпить чашечку кофе…

– Я готов, – решительно сообщил Майкл, поднимая пакет со своими вещами, и направился к выходу.

Майра Барновски остановила его у двери.

– Взгляните еще раз на свой кабинет, – сказала она. – Вы больше никогда сюда не вернетесь…

Они втроем пообедали в «Ретскеллере», и в этот же день Долан отправился в «Кистоун паблишинг компани» на встречу с Джорджем Лоуренсом.

Это была фирма, которая печатала коммерческие журналы для страховых и автомобильных компаний и для поставщиков металлообрабатывающего оборудования.

– Давайте поговорим о сотрудничестве, мистер Лоуренс, – сказал Долан. – У вас здесь солидная типография, а у меня есть хорошая, как я думаю, идея. Хочу издавать журнал.

– А что с газетной работой?

– С меня хватит. Уволился.

– И какой это будет журнал?

– Так, немного похожий на «Нью-йоркер», хотя, возможно, не настолько сосредоточенный на житейских мелочах. Я еще не все продумал; сам я займусь социальной сферой и развлечениями. Буду писать и редактировать статьи, в которых была бы одна правда.

– Правда о чем?

– О, обо всем, что происходит. Политика, спорт. Стараться осмысливать происходящее и предостерегать людей.

– Это больше из газетной сферы, не так ли?

– Теоретически, да. Только на самом деле никто этим не занимается. Попросту боятся и называют трусость дипломатией.

– Не самое худшее название, – сказал Лоуренс. – А какой вы предполагаете тираж? И какого качества бумагу собираетесь использовать?

– Минуточку, – попросил Долан, – вы, очевидно, не поняли. Я не заказываю вам издание журнала. Я хочу, чтобы его издавали вы, но при этом позволили мне редактировать и поставлять материал.

– Не понял, – сказал Лоуренс, нахмурившись. – Брать на себя ответственность за издание журнала? Ну уж нет. Лишняя головная боль.

– Отвечать за все буду я, а не вы.

– Что вы под этим подразумеваете? Что мне придется платить за это, так, что ли?

– Вы обеспечиваете бумагу и печать, а я забочусь обо всем остальном. Реализация, реклама, тираж…

– Простите, Долан, но пока что я не заинтересован в этом предложении.

– Но, мистер Лоуренс, вы единственный в городе, у кого есть подходящее оборудование. Начальные затраты не так уж велики – у вас есть бумага и станки, а такой журнал сделает чертовски много денег. Конечно, не следует забывать о четырехстах тысячах горожан, которые получат Справедливость, но не будем об этом: вы – бизнесмен, и это деловое предложение. Если вы отдаете журнал мне, я смогу гарантировать двухтысячный тираж первого выпуска. Приличный тираж, не правда ли?

– Весьма, – согласился Лоуренс.

– А в дальнейшем будет намного больше, – сказал Долан. – Я расшевелю этот город. И не говорите, что люди не будут читать наш журнал.

– По плечу ли ноша? – мягко поинтересовался Лоуренс.

– Кто-то же должен потянуть, – огрызнулся Долан.

– Вы наживете множество могущественных врагов.

– Будьте уверены, что и вы тоже. Только представьте, мистер Лоуренс, наш журнал будет сохранен для потомства в Смитсоновском институте!.. В стране не осталось ни одной честной с читателями газеты, ни одного периодического издания! Они все прикормлены с помощью рекламных контрактов или политических пристрастий! Вот почему это самая замечательная возможность в вашей жизни! Уверен, у нас появятся враги. Мы должны сделать своими противниками всех жуликов и воров. Но порядочность будет с нами.

– Пока что во властных структурах порядочности нет, – негромко сказал Лоуренс.

– Ну так с Божьей помощью мы ее туда продвинем! Не думайте, – произнес Долан торопливо, немного встревоженный испуганным выражением лица Лоуренса, – что весь журнал будет только и делать, что ворошить осиные гнезда. Вовсе нет, это будет общесоциальный журнал, апеллирующий к публике Вестон-Парка. И все же в каждой статье, о чем бы она ни была, мы должны попытаться докопаться до сути вещей.

Чуть помедлив, Лоуренс отозвался: