– Нет. Митя Конов и Андрюшка Горелов, – шепотом сказал Кустик. – Давайте посмотрим и пойдем. Не надо им мешать. И ничего не трогайте.

Никто и не думал мешать или трогать. Шурка только спросил:

– А если сильный дождь? Или даже град? Всё ведь побьет и размоет.

– В этом месте дождя и града не бывает, – уверенно объяснил Кустик. – Потому его и выбрали.

Шурка не решился усомниться вслух. О странностях Бугров он был уже наслышан…

Потом они еще не раз приходили к лужайке с маленьким городом. Строителей – Митю и Андрюшку – не встретили ни разу. Но обязательно оставляли для них осколки фаянсовой посуды.

– А все-таки удивительно, что никто нам тут не встречается, – шепотом сказал однажды Шурка Женьке. – Прямо заколдованность какая-то.

– Ну конечно, заколдованность, – отозвалась она.

– Дело в том, что мы знаем проходы, – объяснил Кустик. – Если идти прямо с улицы, ты тут и пьяниц можешь увидеть, и бабок с козами, и шпану всякую. И не будет никакой тишины. Но мы-то ведь идем всегда через наш проход.

И в самом деле, компания проникала на пустыри особым путем. Недалеко от речки Саженки была насыпь, ведущая к мосту. Склоны ее заросли ольховником. Там, в кустах, пряталась идущая под насыпью труба. Диаметром чуть меньше метра. По ней, пыльной и гулкой, нужно было пробираться на четвереньках. Но зато, как проберешься, сразу попадаешь в сказочную завороженность и зеленую тишину…

Платон был самый трезвомыслящий из всех.

– Тут дело, наверно, не в волшебстве, а в нашем собственном настроении, – говорил он. – Что хотим, то и видим. Это называется самовнушение.

С ним больше других спорил Ник. Вообще-то он был ничуть не скандальный, но здесь распалялся:

– Разве так бывает?! Вот ты сидишь в кино и смотришь дурацкую картину «Красная маска», а хочется тебе увидеть что-нибудь хорошее, например «Остров сокровищ», – ну и что? Можешь ты его увидеть, если у тебя самовнушение?

– Тут другое дело… – неуверенно защищался Платон.

– Вот про это и говорят, что другое! – припирал его к стенке Ник. – На Буграх другие условия!

– Ну ладно, ладно. Пусть другие… если тебе так хочется.

– При чем тут «тебе хочется»? Это все знают! А скажи, почему не видно самолетов, когда летят над Буграми?

– Атмосферное явление…

Вмешивалась Тина. Она всегда защищала Ника.

– А сизые призраки? Тоже атмосферное явление?

– Да кто их видел-то, этих призраков? – возмущался Платон.

Шурке было, конечно, интересно: что за призраки?

– Да чушь! – отмахнулся Платон. – Когда расширяли заводскую территорию, завалили землей старое кладбище. Склепы засыпали и даже часовню. Ну вот, от бабок и пошли слухи, что мертвецы вылазят и бродят…

– И говорят, что под землей можно пробраться к этим склепам, – шепнула Шурке Женька.

Кустик услышал. И обрадовался:

– Вот там-то тебя эти призраки хвать за косы!

– А вы туда не добирались? – вроде бы без особого интереса спросил Шурка.

Кустик помотал кудлатой головой.

– Не-а, до кладбища далеко. А вообще-то и тут хватает всяких подземных пустот. Есть старинные, со стенами из толстого кирпича. С замурованными дверями…

– А восьмиугольных дверей там нет? – Это у Шурки само собой выскочило. На него посмотрели с интересом.

– А зачем тебе восьмиугольные двери? – спросила Тина. Шурке показалось, что хитровато, со значением.

– Ну… так. – Шурка сделал равнодушное лицо. – В какой-то книжке читал, в фантастической, что у таких дверей особые свойства. Можно через них куда-нибудь попасть. В антимир…

– Нет такой фантастической книжки, – ревниво сказал Кустик. Он считал себя знатоком фантастики.

– Будто ты все на свете знаешь!.. Я давно читал, не помню названия.

Остальные слушали молча. Может быть, ничего такого не было в их молчании. Но Шурке почудилось легкое отчуждение: «Почему ты от нас что-то скрываешь?»

Чтобы выкрутиться, Шурка бодро «вспомнил»:

– Ой, Куст! Я же у бабы Дуси заклинание узнал! Наговор такой от щекотки! Она говорит, что надежность железная. Хочешь?

– Еще бы!

– Надо, когда ты будешь один, три раза повернуться на левой пятке вокруг себя и сказать:

Ух-ух, пух-пух,

Улетай нечистый дух.

Не боюся я щекотки

Ни одной руки, ни двух.

А потом целый час ни с кем не разговаривать. И после этого пускай тебя щекочет хоть целая стая бандерлогов…

– Предрассудки, – сказал Платон.

Кустик хихикнул. Кажется, он поверил.

– Не надо, Кустичек, – жалобно попросила Тина. – Как же мы тогда будем тебя воспитывать? Ты же станешь совсем нестерпимый.