Вот в этом отличие нас от сумитов, понял Паша. Для них это вопрос не стоит никогда. Он еще помнил, как этот тщедушный паренек не для того, чтобы поздравить, проник на усадьбу Обанаева, а потом двинул его рукоятью в плечо, до сих пор, кстати, синее.

Паша был очень мнительным человеком. Глядя на сноровисто орудующих ножами продавцов арбузами, всегда думал, а ведь в прошлом они, как пить дать, боевики. У них в Суметии же все воюют.

Духан неожиданно прекратил сопротивление и затих.

— Нам надо поторопиться, иначе может помереть, — сказал Сорокин. — Ты укол можешь делать? — Паша сказал, что может. — Ты на самом деле феномен.

Паша незлобно послал его, набрал в шприц содержимое ампулы и без промедления уколол. Глаза бандита закатились, и последние признаки жизни покинули его. Сорокин осторожно тронул его и констатировал:

— Ренессанса не случилось. Это называется пипец. Полный и окончательный.

Духан дернулся и застонал. Друзья поспешили усадить его. Паша похлопал по щекам.

— Готов отвечать на вопросы?

Духан кивнул, едва не свалившись обратно на пол.

— Кто приказал тебе убрать сына Обанаева?

— Лазарь, — заявил Духан.

Друзья в недоумении переглянулись.

— Наш друг веселый парень, об этом знают все, — несколько невпопад произнес Сорокин.

— Что все это значит? Чем ему пацан не угодил?

Сорокин сделал зверское лицо и потряс Духана:

— Врешь, шакал! Свинину заставлю жрать! В рай никогда не попадешь!

— Лазарь. Аллахом клянусь! — повторил Духан.

— Вот те раз, — озадаченно произнес Паша. — И зачем ему это было нужно?

— Аллахом клянусь, не знаю. Лазарь мне деньги заплатил. 100 тысяч. И срок назвал. Именно в эту ночь.

— Почему?

— Не знаю.

— А что было в эту ночь? — спросил Сорокин уже у Паши.

Тот испытал смущение. Стоит ли говорить, что ему как раз позвонила жена. Бывшая жена. Настоящая.

— Ты вообще как на Духана наткнулся.

— Сбежать я решил. А что?

— Ни днем раньше, ни днем позже? Странное совпадение.

Пашу как громом ударило. Он рванул из подвала, Сорокин за ним.

— Ты куда?

— Мне надо позвонить!

Схватив сотовый со стола, лихорадочно набрал номер Зины.

— Тебе кто дал номер телефона Обанаева?

— Какого Обанаева?

— Ну, это когда ты просила приехать?

— Твой издатель же и дал. Обходительный такой. Сам позвонил, сам предложил свои услуги. А что?

Паша отключил сотовый.

— Не может быть! — прошептал он.

— Еще как может, — сурово опроверг его Сорокин, слышавший разговор. — Лазарь устраивает звонок, знает, что ты сразу дашь деру. В ту же ночь нанимает Духана, чтобы он убил Айса.

— Но зачем?

— Но ты же сам детективы пишешь! Неужели не понятно? Утром, когда найдут труп и обнаружится твоя пропажа, все спишут на тебя. К гадалке не ходи, сумиты тебя на куски порвут!

— Ах, сукин кот! Я этого издателя…

Никто в мире так и не узнал, что бы Паша сделал с одним из издателей.

В подвале раздался стон, после которого нечто с шумом упало.

— Духан! Ты дверь запер? — встревожился он.

Они побежали обратно.

Сумит распростерся на полу. В руке торчал пустой шприц.

— Ты что, вторую ампулу не забрал! — выкрикнул Паша. — Передозировка!

— Почему я должен был забрать, она у тебя была!

Они поостыли, и уже спокойно Сорокин сказал.

— В принципе, мы все равно не знали, что с ним делать, а так он хоть кайфанул перед смертью.

Они захлопнуть дверь и забили ее гвоздями.

— Ты как хочешь, а у меня нет ни малейшего желания вообще когда-либо открывать эту дверь. Я туда не пойду, — заявил Сорокин.

Паша был с ним солидарен.

Ночью в комнате, где на огромной панцирной койке одиноко почивал Паша, скрипнула дверь, и Сорокин тихо спросил:

— Паша, ты не спишь?

— Гавно вопрос.

— Значит, не спишь. Мысль у меня одна появилась. Хотел с тобой ее обкашлять.

— Что за мысль?

— Я придумал, как мы могли бы попытаться найти жену Обанаева с пасынком. У меня есть знакомые, — Сорокин замялся. — Короче, они заведуют несколькими массажными салонами, а их посещает такой контингент, который все про всех знает.

— У тебя и среди проституток знакомые есть, — уважительно произнес Паша.

— Спасибо на добром слове. Надо прозвонить пару-тройку телефонов.