Сзади чертыхается и костерит Гарсон.

— Чего орал? — спрашивает Картазаев. — Какие еще живые?

— Зачем толкаться? Ботинки испортил! — возмущается боец.

— Еще слово и пойдешь в машину! — предупредил Картазаев. — Чего видел? Только быстро!

— Женщина там…живая.

Картазаев и сам видит. Она лежит там, где кончается проулок и начинается собственно двор. Жухлые кустики, убогие детские качели. И голая женщина. Может, девушка. Потому что ей нет и семнадцати.

Она голая. Лежит влагалищем к полковнику. Между ног стрижка в виде полоски.

Не факт, что она живая. Хотя следов разложения никаких. Кожа белая. Никаких пятен, выступивших и успевших высохнуть жидкостей. Черные волосы красиво раскиданы.

И вообще девчонка хороша. Груди, бедра.

— Назаров, шумни! — коротко бросает Картазаев, не оборачиваясь.

Лейтенант дает очередь в воздух. Из чахлых кустов с вертолетным стрекотом взмывает стая воробьев.

Расклюют ведь, подумал Картазаев, а Назарова укоротил. Развоевался тут.

Как и ожидалось, девчонка даже не шелохнулась. Может, мы рано зашли, рассуждал полковник. Мало ли, сумита по окраинам выгуливали. Здесь эпицентр! Неизвестно что, вирус ли излучение, здесь могли сохраниться дольше.

Воробьи бы сдохли, возразил он себе.

Странно, однако, все. Все ломились от этого места, давились и умирали, а красотка разделась до гола и улеглась.

Может, это мародер? Из последней волны? Зашла буквально вчера, всего ночку и пролежала. Но почему голая?

— Выдвигаемся! — скомандовал Картазаев. — Гарсон справа, Шустрый слева! Держать сектора, но не стрелять! Это приказ!

Кучу бойцы преодолели грамотно. С доски на стенку и дальше уже на чистую землю. Картазаеву пришлось сделать усилие, чтобы повторить маневр.

Едва оказались во дворе, он почувствовал, что здесь что-то не так. Потом понял. Запах. Здесь почти не пахло. Может, проток свежего воздуха?

Бойцы заняли позиции по бокам. Гарсон показ три пальца, Шустрый пять и еще три. Восемь.

Объекты не двигались, замерев на лавках в глубине дворика и у единственного подъезда. Судя по неестественным позам, их можно было не опасаться.

Картазаев присел у трупа, пощупал шейный пульс. Пульса не было. Но это ничего не значит. Мог быть чересчур слабый. Когда хотел посмотреть зрачки, обратил внимание на с силой зажмуренные глаза.

— Крот! — вырвалось у него.

— Нет трупного окоченения! — заметил Назаров. — Ткани мягкие! Живые! Она живая!

На выкрик бойцы оглянулись.

— Смотреть сектора! — вернул их к действительности Картазаев. — Лейтенант, вызывайте грузовик. Пусть пришлют с кунгом. Надеюсь, не надо повторять о соблюдении режима секретности. В эфире никаких подробностей!

— Надейся! — процедил Гарсон.

Можно было сделать вид, что не услышал, но Картазаев не любил этого.

— А на вас я подам рапорт, когда вернемся! — сообщил он.

— Пожалуйста! — вызывающе ответил тот.

После того, как машина была вызвана, Картазаев приказал Назарову неотлучно находиться при находке, а бойцам очищать проход, чтобы мог заехать грузовик.

Сам, наскоро оглядев двор, подошел к подъезду. Здесь на лавке бесформенной кучей тряпья сидели три старухи. Когда он шел через двор, у него было дурацкое чувство, что они следят за ним. Но когда он прошел мимо, заблуждение рассеялась, они также продолжали смотреть вглубь двора.

Планировка дома оказалась довольно дикая. Внутри подъезда оказалась лестница, но квартир на первом этаже не было, жилье было только на верху. Скорее всего, вход на первый этаж находился в другом месте. Может, с фасада.

Картазаев поднялся до кургузой двери, обитой филенкой, которую не пришлось даже ломать. Она была не заперта.

Однако Картазаев замешкался. Он понял, что что-то пропустил. Что-то ускользнуло мимо его внимания. Царапнуло на периферии. Преодолевая внутреннее сопротивление, Картазаев протянул руку, вталкивая дверь внутрь.

Изнутри пахнуло мертвецкой. И он понял, что во дворе, исключая ту зловещую кучу разложением не пахло. Ничем не пахло. А здесь мертвец был.

Взяв пистолет наизготовку, вошел.

В крохотной квартирке оказалась всего одна комната, кухня и туалет. Все крохотное.

Труп, находящийся далеко за чертой разложения, черный словно обугленный, находился в туалете. На унитазе. Картазаев прикрыл дверь плотнее.

Судя по двум кроватям, старым, еще панцирным, здесь жило двое. Если конечно одиночка не имел обыкновения спать на двух кроватях по очереди.

Единственный стол стоял на кухне, исправно служа и обеденным и компьютерным. ЖК-монитор, устаревший, но добротный. Модем-DSL. Высокоскоростной.