— Да мне плевать, где он находится! Мне плевать, где они все сейчас находятся! Мы бы кинули их разок и свалили, а ты все напортил из-за своей патологической трусости. Ты подарил наши деньги чужому дяде!

— Дядя Паша в морге, — неестественно спокойно продолжил Миша, изучая его реакцию. — И если ты выяснишь фамилии остальных программистов, которые были до Паши, результат будет тот же. Можешь не сомневаться.

— Это почему?

— Все дело в "Гелионе". Как я уже предупреждал, это не обычная фирма, но она прикидывается обычной. Дает воровать со своих счетов, а потом прихлопывает как тараканов. Ты и после этого хочешь кинуть фирму "Гелион"? После услышанного ты ведь больше не заставишь меня воровать?

Феликс со всем согласился, но в голове его почти сразу созрел новый рискованный план.

Обычно благодушный, Поня был вне себя. В поисках обидевшей его бабы он задействовал все связи. Зашуганные братвой местные в "Осьминоге" не появлялись уже давно, оставались приезжие. Через знакомых в ментовке Поня составил фоторобот наглых девиц и разослал своих людей по всем гостиницам. В "Морже" их опознали.

Поня торопиться не стал. Надо было растянуть удовольствие. Ему не хотелось, чтобы девицы умерли сразу. Посему он лично отправился в рыбацкий поселок и присутствовал при закладке на огонь огромного чана со смолой, куда спокойно могли поместиться два человека сразу, но он уже твердо решил бросать их по одной.

Бандит грел у огня здоровую руку. Смола в чане булькала и плевалась. В такт он приговаривал "Чоп-Чоп". На душе, если это можно было назвать душой, было радостно. Хотелось петь.

На дело Пончик взял восемь человек. Бандиты терпеливо ждали с самого утра на двух машинах, поставленных наискосок от гостиницы. В салонах играла музыка. Поне никогда не было так хорошо.

Ничего не подозревающий, Картазаев вернулся в девять утра. Связавшись по зипу с Гномом, велел добыть список команды "Кобры" и желательно с фотографиями.

Рая поставила чайник и предложила Картазаеву позавтракать. Он пытался вспомнить, когда ел в последний раз, но с первого захода это не удалось.

— Мне нужно мясо, — произнес он слова, которые в последствии снились ему в кошмарных снах, но сейчас прозвучали как ничего не значащая фраза. — Я израсходовал слишком много энергии, пока шел пешком. Приглашаю в ресторан.

Они спустились вниз, где люди Пони засекли их в вестибюле.

— Мужичка на колбасу, девку забираем, — приказал Поня. — Жалко, что она одна, но вторую мы тоже вычислим. Никуда она не денется. Эту колоть будем.

Когда бандиты разом вышли из двух машин, Поня гордился собой как никогда. В длинном не по росту пальто и черных туфлях с загнутыми заточенными острыми носами сам себе он напоминал героя модного фильма "Отморозки".

Картазаев с Томлевой ждали заказанный завтрак, когда к ним через весь зал прошагал огромный лысый детина. Картазаев и глазом не успел моргнуть, как здоровяк с ноги перевернул на него стол. Все сложилось крайне неудачно для него, и он, получив ребром стола в челюсть, мгновенно отключился.

Больше здоровяк ничего не успел. Нечто выметнулось на него сбоку, и в следующую секунду на него обрушился град сокрушительных ударов. От лысого только зубы полетели вперемешку с кровавой юшкой, и он обвалился на пол, чтобы подняться на ноги уже спустя неделю в реанимации. Томлева, рефлекторно вошедшая в боевой режим, в двух местах проломила ему череп.

От двери бежали трое. Томлева едва успела повернуться к нападавшим, как они врезались в нее все трое. Одному она с ходу перебила трахею, но тут же нарвалась на профессионально выполненную подсечку, упала, когда пыталась вскочить, ее пинали в живот, не делая скидки, что женщина.

Добив почти до бессознательного состояния, ее прижали к полу и вывернули руки, точно крылья раненой птице.

И только тогда, удостоверившись, что ситуация под контролем, в зал вошел Поня в сопровождении оставшихся четверых отморозков.

Подойдя, дулом пистолета он поднял подбородок Томлевой.

— Ну что, сучка, я же сказал, что мы еще встретимся.

Девушка молчала, лишь шумно дышала.

— А это кто? Твой дедушка? Можешь с ним попрощаться. Впрочем, не надолго.

Отойдя на метр от лежащего, чтобы не забрызгаться, он направил пистолет в голову Картазаева и выстрелил. Рая смотрела только на оружие. Она никогда раньше не форсировала раскрытие Паруса, инструкторы предупреждали о чрезвычайной болезненности процедуры.

Потревоженный Парус явил себя девушке сильной болью в висках, неимоверной тяжестью и ломотой во всем теле, словно мстил. Воздух загустел, фигурки бандитов застыли, она же наоборот начала двигаться.

Выдергивая руки из лап бандитов, она кричала от боли. Бандиты не думали помогать ей и ослабить хватку, да и физически это было невозможно. Парус не пускал. Впрочем, с бандитами он обошелся еще более безжалостно, переломав все кости в кистях.

Потом она выпрямилась, поднимая, словно штангу мутный свинцово тяжелый воздух. Когда делала шаг, ощущение было сродни тому, что помещение под потолок наполнено металлической стружкой, и она вынуждена по ходу раздвигать ее.