— Встал! — шепотом сказал Мошонкин.

Тишину нарушали лишь плещущие волны. Послышались голоса. Неужто что-то заподозрили?

— Почуяли что-то, — снова зашептал Мошонкин. — Уходить надо.

— Куда? Как только мотор включим, разнесут вдребезги из носового.

— Машину бросить!

— Пешком далеко не уйдем.

Неожиданно раздалась громкая команда, по палубе забухали шаги, моряки спускали штормтрап.

— Проверить решили! Уходим! — скомандовал Картазаев, но Мошонкин выполнять команду не спешил.

Выпучив глаза, он указывал ему за спину.

— Там руки.

— Идиот! — Картазаев повернулся и испытал доселе неизведанное чувство, а именно, как волосы распрямляются на голове, словно маленькие колючие пружинки.

В следующем ряду контейнеры располагались с большим интервалом, и теперь на двух соседних контейнерах лежали две лапы. Учитывая выпрямленные пальцы, размером они не уступали трехстворчатому шкафу. Руки слегка дрогнули, и контейнеры плавно поплыли в сторону друг от друга. Уткнувшись в соседние, они не остановились, как можно было бы предположить, а сдвинули и их. Вскоре поплыл весь ряд. Грохот был такой, как будто поехал поезд. На эсминце напряженно затихли.

В получившийся проем прямо на Картазаева с Мошонкиным на четвереньках выполз элефант-мужчина. Перед собой они увидели лицо размером в их полный рост. С руки упала капля пота литров на пять. Элефант посмотрел на приятелей и приложил палец не меньше бревна к губам.

Зачем утруждаться? Они и так бы не пикнули.

С эсминца с рокотом спускали трап. Элефант резко выпрямился, едва не сдув людей с ног. Вскинул ногу и шагнул на контейнер. При виде великана с корабля раздался ультразвукой по- женски визг.

Великан не менее девяти метров роста шагнул на пирс, а потом на борт корабля. Именно шагнул, а не прыгул. Эсминец ощутимо накренился. Раздались вполне нормальные мужские вопли, матросы посыпались за борт.

— Полный назад! — закричал капитан.

Элефант с такой силой оттолкнулся ногой от пирса, что едва не перевернул судно. Он стоял на палубе, и в каждой руке у него было по матросу, которых он удерживал за ногу без видимого усилия. Без замаха он швырнул их за борт и пошел дальше.

Люди с воплями шарахались от него, прыгали за борт, неуправляемый корабль закрутило.

— И вроде ведь не пил! — вырвалось у Картазаева.

Но, судя по ошарашенному виду Мошонкина, он видел то же самое.

Стася, верный пес Мозгера, забросила свою работу по основному профилю в борделе, и словно сомнамбула бродила по порту, стерегла батискаф. Заметив приближающихся людей, карлица спряталась за кучу строительного мусора в углу ангара. Картазаев особо и не приглядывался, торопился предъявить батискаф Закатову. Демонстрируя высокий профессионализм в части всевозможных соединений железок, тот сразу полез внутрь.

— Что это? — спросил Мошонкин.

— Батискаф с "Гелиона", — буркнул полковник.

Карлица ругнулась про себя. Хоть этот человек ни черта не знал, но о слишком многом догадывался, чтобы жить дальше. Она достала мобильник и позвонила Мозгеру. Однако того не тронули ее истеричные вопли.

— Этому человеку все неймется, пусть сдохнет в нашей ловушке.

— Вдруг батискаф сработает? Мы не можем допустить, чтобы на "Гелион" проникли чужаки.

— Еще не было случая, чтобы батискаф сработал. Все они покойники.

Карлица скрипнула зубами, но возразить не смела. В своих мыслях она ставила себя гораздо выше Мозгера. Спесивый гелл, надутый бабуна! Кашкай! Пантурс! И просто блуг!

Стейс любила смотреть, как умирают люди. Канал связи не функционировал с прибытия десантной группы: паразитными червями была выведена из строя вся система живучести, и батискаф представлял собой слегка модифицированную гильотину. Головы он не рубил, но живым из него еще никто не выбирался.

Но этого человека она бы на пушечный выстрел не подпустила к батискафу.

Закатов быстро разобрался с техникой, пояснив, что через трубку надо дышать, а рубильник включить, перед этим защелкнув верхнюю крышку.

— И все? — саркастически уточнил Картазаев. — Для этого я привез сюда целого профессора?

— А что вы от меня хотите? Принципиальную схему?

И улегся в ложе.

— Не понял! Ну-ка выметайтесь оттуда! — вскипел Картазаев.

Однако Закатов выбираться отказался наотрез. Мошонкин посмотрел на них обоих — и улегся рядом с ним.

— Это что бунт на корабле? — тихо спросил Картазаев.