Аннотация
Автору книги Щипачеву Степану Петровичу за поэму «Павлик Морозов» присуждена Сталинская премия первой степени за 1950 год.
1. Хлебный обоз
2. Мать и отец
3. У костра
4. Коммунисты
в официальном магазине Литрес
Леса и леса… За Уралом,Где зимы намного длинней,Деревня в лесах затерялась.Лишь звёзды да вьюги над ней.В Герасимовку под вечерПриехал Зимин в санях.Он вылез. Широкоплечий.Снег отряхнул в сеняхС райкомовской шубы дорожнойИ быстро вошёл в сельсовет.Кто-то гостем непрошенымГромко назвал его вслед.Всё глуше гудит собранье.В окошки бьёт вьюга крылом.Данилка подвыпил заранеУ Рогова за столом,В рубахе вышитой новойСтоит, прислонясь к стене,С гирькою двухфунтовойНа сыромятном ремне.Зимин отпил из стаканаКолодезной жёсткой воды.Напротив сидит КулукановИ трогает клин бороды.Сидит тут и Рогов рядом,И всем на собранье виднаКривая его спина.Недобрым, колючим взглядомГлядит он на Зимина.А Павлик со стайкой мальчишекК дверному прижат косяку.Он сумку, тугую от книжек,Придерживает на боку.Зимин говорит, и порою,Чтоб лучше понял народ,Он воздух рубит рукою,Подавшись плечом вперёд.Негромко скулил Абросим,Петра Кулуканова зять:— Крестьянского хлебушка просит,А где его, хлебушка, взять?Ещё на телегах, до снега,Вывезли весь. В сусекахОдин мышиный помёт.Да разве он это поймёт? —Наталья, его соседка,Громко сказала: — Твой тестьХлеб и не сыпал в сусеки,А в ямы запрятал весь… Северная непогода,Беря над пространствами власть,Из тридцать первого годаВ тридцать второй ворвалась.Выходит окном в проулокТатьяны Морозовой дом.Январской метелью продулоЧерёмуху под окном.Полночный прохожий заметит:В деревне, уснувшей давно,Опять у Морозовой светитПятном золотистым окно.То Павлик читает. Ни разуЗа вечер он с лавки не встал, —И горьковский Павел ВласовТоварищем Павлику стал.С горячей, бесстрашной веройВ народ, в правоту своюВошёл он в мечты пионераВ далёком таёжном краю. Хоть в мыслях окинь попробуйЭти пространства, снега,Где по-медвежьи в сугробахВорочается тайга,Где вьюга звериным следомПетляет меж деревень…Снова пришёл за рассветомЗимний короткий день.С сёлами, с городамиВесь край у него на виду…Перемело местамиДорогу в город Тавду.Лошади заиндевели.Белит щёки мороз.Сквозь кутерьму метелиТянется хлебный обоз.Свой полушубок в дорогуПавлику мать отдала…Попутная, коням в подмогу,Позёмка метёт, бела,Метёт под ногами, дымится.Но Павлик вразвалку идёт,Как дядя Егор, рукавицейО рукавицу бьёт.Шагают они. К морозамНе привыкать таким:Павлик — за первым возом,Дядя Егор — за вторым.А на возу, быть можетПятнадцатом, там, позади,Ноги укутав рогожей,Тётка Наталья сидит.Она уж не раз дремалаИ пела не раз в пути,И виден ей пятнышком малымКрасный флаг впереди.
Зима отшумела вьюгами,И, чувствуя радость земли,Дожди весенние с югаПо чёрным полям прошли.Последние пятна снегаВ оврагах изъела вода.Скрипя на дорогах телегами,Пришла посевная страда.Павлик на пашне, в низине,Где осенью листья мели,Где обступил осинникПолдесятины земли.Парнишка русоволосый,В холщовых штанах, босикомПо единоличной полоскеИдёт за вертлявым плужком.С отцом был бы день короче,Податливей полоса.Пахали бы вместе до ночи,Но нет у него отца.Много обид он помнит,Но было обидней всего,Когда при матери домаОтец кричал на него:«Уйди, коммунист, зараза! —За галстук хватал на груди. —На этом ошейнике красномВздёрнут ещё, погоди!» Отец — дорогое слово:В нём нежность, в нём и суровость.И горько под отчим кровом,Где братья меньшие и мать,Когда родным этим словомНе можешь отца назвать.А Павлик хотел бы с ним рядомШагать, посветлев лицом,Хотел бы перед отрядомГордиться своим отцом.Трофим с позапрошлого летаХодил в председателях сельсовета.Советскую власть ТрофимПохваливал на собраньях,Но даже Рогов своимСчитал его… за старанья.От старости и самогонаУ Рогова в пальцах дрожь.Зачем-то хранит за иконойВ зазубринках финский нож.Читает церковные книги;В углах тараканы шуршат.В киотах угодников ликиТемны, как его душа.Ждёт Рогов чего-то. Но мимоЗа сроками сроки идут.А тут ещё сняли ТрофимаИ отдали сразу под суд…Парнишка русоволосый,В холщовых штанах, босикомПо единоличной полоскеИдёт за вертлявым плужком.Туман под лучами косыми,Редея, в ложбине ползёт,В чистой скатёрке сынуЗавтрак Татьяна несёт.Спешит, скользя по дорожке:«Проголодался, поди?»Кофта на ней в горошек,Со сборками на груди.То лес впереди, то полянаС болотом гнилым в кустах,Но где не топтала ТатьянаТропинок в здешних местах!Не где-нибудь, здесь невзгодыЕё застигали не раз.Замужества горькие годыТенью легли у глаз.Помнит, как в лучшем нарядеЗа шумным столом онаСидела с Трофимом рядом,Счастьем своим смущена.Но после, лицом темнея,Счастья напрасно ждала:Оно не пошло за неюОт свадебного стола.Хочет вспомнить Татьяна,Слегка замедляя шаг,Трофима не грубым, не пьяным,И… не может никак.Идёт она между кедров.Воздух ещё сыроват.На горку взошла, и ветромНаполнились рукава.За горкою в утренней сини,Где тропка пошла на большак,Татьяне открылся осинник,Черёмухи полный овраг.Уже долетает до слуха:«Но-но, шевелись!» БороздойИдёт, торопя Гнедуху,Павлик, лобастый, худой.Татьяна глядит — на пашнюЧерёмуха тень кладёт,Слёзы смахнула: «Паша,Как взрослый, за плугом идёт».Окликнула. И, улыбаясь,По вспаханному пошла.На лапти земля налипает,Но разве она тяжела!Всё в дымке весенней поле.На чистой скатёрке льнянойЯички, немножко соли,Нарезанный хлеб ржаной.Садится поесть на полоску,Где стало совсем подсыхать,Парнишка русоволосый,Очень похожий на мать.Горят на ладонях мозолиОт дедовского плужка…С последней щепоткой солиЗамедлилась что-то рука.С обрывка газеты, в которыйЗавёрнута соль была,Пахнули степные просторы,Весенняя сизая мгла.— Мама, гляди-ка! ЭтоТрактор. Видишь, какой! —Он подал обрывок газеты,Разгладив его рукой.Брови насупив упрямо,Павлик глядит на мать.— Так и у нас будет, мама:Трактором будем пахать,А кулаков проклятыхВытурим за порог. —Мать грустным ответила взглядом.— Не лезь на рожон, сынок.— Не бойся! Тронуть попробуют —Им не сойдёт это так… —Черёмухи белой сугробыУже завалили овраг.Весенний, ещё сыроватый,Идёт от неё холодок.В тени на корнях узловатыхещё не дотаял ледок.
Уже к холодам сентябряТоропятся дни и ночи.Северная заряПо-лисьи мелькает в рощах.И чаще всё волчий войВетер в деревню доносит.Берёзовою листвойМетёт на озёра осень.И вот уже лес поредел,Опала листвы позолота,И клюкву на мшистых болотахЗаморозок задел.Белеет инея проседь.Всё холоднее погода.Стоит на полях осеньТридцать второго года.Эхо то смолкнет, то сноваГулко звучит и тает.Как от стены, словоОт зари отлетает.Это Павлик МорозовЗовёт пропавшего Яшу.Дым над костром розов,Огонь на ветру пляшет.Сбирая валежник в лесу,Яша поодаль заметил —Не зайца, не белку — лисуИ позабыл всё на свете.Крался через кусты,Через продрогший и синий,Весь обнажённый осинник,Наверное, больше версты;Шиповник, овраг — не помеха,И сердце так громко стучало,Что он и не слышал, как эхоИмя его повторяло.И вот он в осенней красе,На пустоши, в дикой чаще,Рассказывает о лисе,О виденной, настоящей,Рассказывает, увлекаясь,И всем показалось вдруг:Не осень — лиса золотаяЛеса опалила вокруг.Как вылитая из меди,На старой сосне кора.В отряде никто не заметил,Как вечер присел у костра,Как погас на болотеПоследний отблеск зари.Егор наказывал Моте:«Ты у меня смотри,Чтоб засветло была дома…»Уставив в огонь глаза,Сидит восьмилетний Дёма,Чуть виден из-под картуза.Счастливее всех на светеОн в этот час у костра,А мать обошла соседей:Дёмка пропал с утра.На корточки Павлик садится,Дослушать рассказа не дал.— Подумаешь тоже… лисица,Я волка вчера видал.Из колок домой не дорогой,А лесом пошёл — напрямик.Иду, а навстречу — Рогов.Я тут же свернул в тальник.Он длинное что-то, рогожейОбмотанное, несёт,Согнулся совсем под ношей.Чего он здесь, думаю, чёрт?Стою за кустом. Он тожеОстановился. ПотомБыстро пошёл. У остожьяВытер лоб рукавом.Недоброе, думаю, дело.Туман забелел на лугу,И я уж озяб, но хотелосьУзнать, что он прячет в стогу.Когда он ушёл (Не лесом,Пошёл дорогой другой),Я к сену скорей… ЖелезоНащупал в сене рукой. —Павлик глядит на лица;Меняют их тени и свет.В лесу прокричала птица,Аукнуло где-то в ответ.Бьётся у Павлика сердце.Но не одиноко оно:Все десять сердец пионерскихСтучат, как сердце одно.Рвётся к звёздам осеннимПламени красный флаг.— Пашка, а что было в сене?— Винтовки спрятал кулак. —Словно ещё стало тише.Лишь искры летят в темноту.— Ребята, давайте напишемОб этом письмо в Тавду…— Раз дело, ребята, такое,Действовать надо самим… —Павлик рубнул рукою:— Спросим, что скажет Зимин.Потом сообщим и в город.Зимин-то опять вчераПриехал. Живёт у Егора.Домой, ребята, пора! Тропинками, как покороче,Идут пионеры домой.«Взвейтесь кострами, синие ночи», —Властвует песня над тьмой.От песни, от дружного шагаИ ночью холодной тепло.И вот огоньками из мракаВыступило село,И, недопетая, скороПесня оборвалась.Избою дяди ЕгораУлица началась.Чуть-чуть желтоватый из оконСочится под ноги свет.Прошли каланчу. Недалёко —Кузница, сельсовет.У кузницы против порогаОкликнул Павлика… Рогов:— Моё комиссару почтенье,Нижайший поклон! Это что ж,Никак с полевого ученияВойско своё ведёшь?Орлы, погляжу, герои!Видать, так и рвутся в бой.Ну, вот что, щенок, не настроенЯ шутки шутить с тобой.Ты многое слишком знаешь,Чего ты не должен знать.Смотри, сторона здесь лесная,Ель кругом да сосна.Если пойдёшь докажешьИли хотя намекнёшь…Теперь, кому надо, каждыйНосит в кармане нож. —Уставил на Павлика РоговЗлобою налитый взгляд,За локоть схватил. — Не трогай!Не трогай, тебе говорят!.. Белесой пыльной дорогойПавлик догнал отряд.
Уж поздно. Над лесом чёрным,Багрово озарена,Как вынутая из горна,Большая взошла луна.Где в поле выходит тропа,Прижавшись к чужому забору,Стоит, покосившись, избаОхотника дяди Егора.Развешаны на чердакеСвежие волчьи шкуры.Стал молчаливым и хмурымОхотник Егор в тайге.Тоскливо над ним пролеталиДождями и вьюгами дни.Жену схоронил. ОсталисьС дочкою Мотей одни.За ветхою загородкой,При свете коптилки, один,Уткнувшись в ладонь подбородком,Склонился над книгой Зимин.Ходил на охоту и долгоСегодня не спит Егор.До винтиков малых двустволкуВсю керосином протёр.Над Мотей склонился: «НебосьПрозябла. Ну, спи спокойно».Две русых косички врозьЛежат под отцовской рукою.«Была бы живая мать,С ней радости больше бы знала…»Он сел на скамейку усталоИ стал сапоги снимать.Разулся. И только поставилНа печку сушить сапоги,Послышались чьи-то шагиИ стук в затворённый ставень.Егор босиком вышел в сени.Открыл… «Ну, входи, сосед».В избу холодок осеннийВорвался за Павликом вслед.Не слыша, как дверь проскрипела,Павлик шагнул в тишину.— Я, дядя Егор, по делуК товарищу Зимину. —Неторопливо и глухоТикают в тишинеЗасиженные мухамиХодики на стене.Стрелки на циферблатеСошлись и раздвинулись вкось.Хозяин залез на полати:«Видать, засидится гость».Лают собаки где-то,Петух прохрипел на шесте.Ночь дорогу к рассветуНайдёт по Полярной звезде.Леса да тропинки волчьиДеревню замкнули кольцом…Выслушав Павлика молча,Зимин потемнел лицом.Кожанку на порогеНадел на ходу в рукава.Деревня лежит вдоль дорогиКилометра на два.Холодный северный ветер,Звёзды да свет луны,И в мёртвом холодном светеТени от стен черны.Идёт по деревне Зимин,И тень его рядом с нимТоропится. Вместе с неюЗимин ускоряет шаг.Прошёл каланчу. ТемнеетНад сельсоветом флаг.Прозрачен полночный воздух,И видит Зимин: высокоВзметнулось к холодным звёздамС красным флагом древко.Отсюда едва заметныйСквозь чащи, сквозь темнотуТоненький провод медныйБежит по столбам в Тавду.Простёрлась родная суроваяНа тысячи вёрст земля.Тоненький медный проводБежит до Москвы, до Кремля.Хоть Павлик сидит не дома,Но возле хромого столаПрилёг на кровать — и дрёмаВстать уже не дала,Горой навалилась, не двинутьНи рукой, ни ногой.Коптилка глазом совинымСтережёт покой.Овеянный свежестью ночи,Вернулся Зимин. Чтоб не оченьСкрипел под ногами пол,На цыпочках он прошёл.Сидит перед пареньком.Павлик дышит глубоко.Лоб крутой и широкий.Русая прядка на нём.