Однако две вещи она знала точно.

Первая: Ричард, Поррик и Марджи остались лежать среди пепла, они мертвы. Они уже не проснутся и не посмеются над этим воспоминанием за завтраком. Это реальность.

Вторая: ей уже не вернуться ни к своей диссертации, ни к той карьере, которую она так тщательно распланировала. Невозможно вернуться к той жизни после всего, что она увидела и узнала. Ее прежняя жизнь тлела вместе с обломками деревенского дома, но, на удивление, это не стало источником скорби.

Морган длинно, прерывисто вздохнула — и отвернулась от тлеющего дома. Солнце повисло над верхушками деревьев, и лучи заставили ее сощуриться. Почему-то ей подумалось о Ричарде и о том ордене, к которому он принадлежал.

Ордене Просветляющего Восхода.

Она улыбнулась сухой и горькой улыбкой. Решимость ее еще больше укрепилась. Она снова повернулась к дымящимся обломкам и попрощалась с тремя погибшими. Их дело было теперь ее делом. Их жертва требовала этого. Она доведет дело до конца, чего бы это ни стоило.

Вы слышите меня? Я обещаю.

Ветер всколыхнул траву, но не было иного знака, что ее клятва услышана.

Гордон первым нарушил тишину:

— Пора двигаться дальше. — Он отвернулся от дома и прикрыл глаза от солнца. — Мы должны идти на север.

— И что потом? — спросил Эшвин.

Одной рукой он опирался на Элиз. Она плакала. Гордон повернулся и встретился с ним взглядом.

— Есть только одно место, в котором можно укрыться от слуг Суровости, и это Храм Просветляющего Восхода.

— Вы и вправду считаете, что мы будем доверять вам после всего случившегося? — спросил Эшвин. — Вы говорили, что сможете нас защитить, и вот к чему это привело.

Лицо Гордона окаменело, но он ничего не ответил.

— Отстань от него, Эш, — сказала Элиз. — Это не его вина.

— Я хочу пойти, — сказал Эрик.

— Куда это? — с неверием переспросил Эшвин. — В Храм?

— Да. Я хочу знать, что к чему. Почему все это происходит. — Лицо Эрика, как и у остальных, было в саже, но под слоем грязи выражение его было решительным. — Там я смогу получить ответы на все вопросы, правда, Гордон?

— Да, — промолвил мистер Чизвик усталым голосом. — Вам всем нужно идти со мной, но у меня нет больше сил спорить. Делайте как знаете.

Он повернулся и прихрамывая пошел прочь. Его одинокая фигура напомнила Морган, что не она одна потеряла кого-то. Искалеченное тело бедной Марджи лежало на полу кельи, и никто не выразил желания отыскать останки Ричарда и Поррика.

— Я не знаю точно, что нам дальше делать, — призналась Морган, — но уверена, что нам стоит держаться вместе.

— Я согласен, — сказал Эшвин, — что бы мы ни решили делать, мы сделаем это вместе.

— Нужно идти в Храм, — настаивал Эрик. — Больше некуда. Не пойдем же мы, в самом деле, в ближайший полицейский участок просить защиты! Кто нам поверит? Без Гордона у нас нет ничего.

— Есть сожженный дом, — предложила Морган. — Это довольно существенное свидетельство. Если бы мы показали им...

— Нет, — сказала Элиз.

— Видишь, Элиз согласна со мной, — вступил Эрик. — Нам нужно принять предложение Гордона.

— Нет, — повторила она. — Я имела в виду, что не пойду туда.

— Что? — Эрик заморгал глазами за закопченными стеклами очков.

— Я не пойду ни в Храм, ни в полицию, — сказала Элиз, качая головой.

— Но я думал, ты согласна, что нам стоит держаться вместе? — запротестовал Эшвин.

— Наверное, стоит, но я все равно никуда не иду.

— Элиз... — начал Эрик.

— Так, вот только не начинай, — резко оборвала она. — Я устала быть разумной и уравновешенной. Я устала жить в постоянном страхе. И я устала чувствовать свою ответственность за всех. Я буду делать то, что считаю правильным, и никто меня не остановит.

Морган уставилась на нее в изумлении.

— Что ты собираешься делать? — спросил Эшвин; на его лице было написано понимание.

— Я собираюсь найти Джеймса.

— Но ты даже не знаешь, где он, — возразил Эрик.

— Нет, знаю, — отшила его Элиз. — Где-то в Озерном крае. Ричард говорил нам.

— Да, но как ты его найдешь? — допытывался Эрик.

— Мне понадобится помощь того, кто чует присутствие другого человека на расстоянии, — сказала Элиз. Она повернулась к Морган, в ее голубых глазах сиял призыв.